ВЕДУЩИЙ: Добрый вечер, в эфире программа «Времена», я — Владимир Познер.
На этой неделе практически в один день произошло несколько событий, которые вызвали довольно громкий резонанс: Государственная Дума приняла в первом чтении новой законопроект «О Референдуме Российской Федерации», руководство телекомпании НТВ уволило Леонида Парфенова, а советник президента Андрей Илларионов пояснил на пресс-конференции суть экономических задач, поставленных в послании президента. Нас эти разъяснения, безусловно, интересуют, равно как и оценка Леонида Парфенова того, что с ним произошло, и мы будем говорить с этими нашими гостями, но во второй части программы. А сейчас о новом законопроекте. И многие считают, что он настолько усложняет систему организации референдумов, что их проведение будет под силу только федеральным структурам, которые, кстати говоря, раньше не имели права инициировать референдум. Новый законопроект вызвал не только напряженные дискуссии в стенах самой Думы, но и довольно бурные события вне этих стен и в частности в день рассмотрения этого документа перед Государственной Думой «яблочники» и коммунисты собрали заявленный, но несанкционированный митинг, который закончился потасовкой с милицией.
ВЕДУЩИЙ: Итак, наш гость Леонид Геннадьевич Парфенов. Добрый вечер.
Леонид ПАРФЕНОВ: Добрый вечер.
ВЕДУЩИЙ: Георгий Михайлович, как вы восприняли известие об увольнении с НТВ Леонида Парфенова?
Георгий ГРЕЧКО: Я так скажу, что увольняется один из лучших наших обозревателей, может быть, входит в тройку лучших обозревателей. Я думаю, что это и для него трагедия, и для канала, и, самое главное, для нас, телезрителей. Вот мне его не жалко, хотя мы в какой-то степени знакомы, встречались, уважали друг друга. Не жалко потому что, во-первых, он всегда найдет себе работу, его талант всегда будет нужен. С другой стороны у меня к нему есть претензия, почему мне не жалко, когда вот тогда НТВ разваливалось, он, ушел с НТВ, хлопнув дверью, и поэтому он должен сейчас понимать, что когда его пинают, он должен понимать эту ситуацию.
ВЕДУЩИЙ: Это ваша оценка?
Георгий ГРЕЧКО: Да.
ВЕДУЩИЙ: Хорошо. Я просто не хотел бы уходить очень сильно в прошлое, об этом долго можно говорить. Леонид Геннадьевич, вот ваше столкновение с руководством НТВ было связано с тем, что вам запретили дать на европейскую территорию страны интервью с вдовой Яндарбиева. Это так?
Леонид ПАРФЕНОВ: Да.
ВЕДУЩИЙ: Вердикт относительно вот этих двух российских граждан, которых судили в Катаре, еще не оглашен и вы знаете, что по законам Катара родственники убитого могут простить тех, кто совершили убийство, даже если их приговорили к смертной казни, могут их простить и их могут освободить. В этой ситуации были люди, которые считали, что лучше вообще не трогать эту тему, пока не будет подведена черта, даже если на один процент можно повредить, лучше не трогать. Вы не согласны с этим взглядом?
Леонид ПАРФЕНОВ: Прежде всего, я, при всем уважении к нашей профессии, не верю, что в Катаре отслеживают репортажи программы «Намедни».
ВЕДУЩИЙ: А в Москве посольство не отслеживает, вы думаете? Не сообщает, что…
Леонид ПАРФЕНОВ: Суду?
ВЕДУЩИЙ: Нет, руководству Катара, не знаю.
Леонид ПАРФЕНОВ: Не думаю. Кроме того, уж если об этом, о несколько восточном законодательстве, по которому родственники убитого могут простить, то в этом интервью госпожа Яндарбиева единственное что говорила, она говорила… несколько раз она повторила: я не кровожадная, как Аллах рассудит, так пусть оно и будет. Оно не было враждебным и нотки враждебности, если были, мы бы не стали давать. Это интервью в большей степени было посвящено, что это такое, эта вот чеченская миграция в Катаре. Ведь довольно много было у нас информации о том, как там находится Яндарбиев и какая ему помощь оказывается, какой статус ему был предоставлен и так далее. Это мне казалось существенным, учитывая, что резонанс по поводу этого процесса очень большой.
ВЕДУЩИЙ: Конечно. Значит, все-таки вам казалось, что показ этого интервью ни коим образом, никак, ни в какой-то даже доли процента не может каким-то образом навредить вот этим нашим гражданам?
Леонид ПАРФЕНОВ: Нет, я не думаю.
ВЕДУЩИЙ: Вы так считаете?
Леонид ПАРФЕНОВ: Я не верю.
ВЕДУЩИЙ: Теперь. Запрет на использование в программе «Намедни» этого материала был оформлен в виде письменного указания, распоряжения. Это значит внутренний документ компании, который вы передали, если я не ошибаюсь, газете «Коммерсант» и это было там опубликовано, что является нарушением корпоративной этики где угодно в мире и в принципе человек, который это делает, ожидает, что его, конечно, погонят. Вы об этом думали, когда вы так сделали и считаете ли вы, что все равно вы правильно сделали?
Леонид ПАРФЕНОВ: Я считаю, что я правильно сделал. Я ни о чем не жалею, потому что главной задачей корпоративной телекомпании является передавать информацию. Вот это первично. А то, как мы потом внутри взаимно вежливы — это все-таки вторая вещь. Давайте сначала заниматься делом, это главное. Что касается мировой практики, вот мне один западный корреспондент сказал, что вот они в московском корпункте обсуждали: а вот что было бы у нас (это английский корреспондент), если бы мы вот передали материал своей газеты в «Гардиан», другой?
ВЕДУЩИЙ: Ну, какой-то запретный, да?
Леонид ПАРФЕНОВ: Да. Он говорит, что, конечно, из нашей газеты нас бы тут же уволили, но если бумага, которую мы бы передали в другую газету, она касалась того, что нам наша редакция запрещает что-то передать, то на следующий день уволили бы просто всю редколлегию, косточек бы ее не нашли. Потому что все бы общество возмутилось оттого, что ага, они хотели скрыть, это та редакция, которая своему московскому корпункту не дала вот что-то передать. Позор!
ВЕДУЩИЙ: Вот вы знаете, весть о вашем увольнении была воспринята разными людьми по-разному. Некоторые увидели в этом стремление власти в России ограничить свободу слова и свободу журналистов. Другие увидели в этом результат такого внутри корпоративного столкновения. Вы как это видите? Это что есть?
Леонид ПАРФЕНОВ: Вы знаете, делать более общие выводы — это не мое дело. Я журналист, я занимаюсь конкретной вещью. Что касается конкретно, то, несомненно, корпоративное столкновение было, потому что с самого начала я говорил, что новое руководство некомпетентно, диалога у нас не получалось все разговоры о том, что должен быть какой-то НТВшный путь, должен быть НТВшный подход к тому, как мы должны работать, они заканчивались ничем. То есть я произносил монологи и ответ слышал анекдоты, которые не решусь повторить в этой аудитории, и ничего больше, так все и оставалось.
ВЕДУЩИЙ: Почему вы не хлопнули дверью раньше?
Леонид ПАРФЕНОВ: Я пытался. Я хлопнул поначалу, было. У нас оставалось доделать три серии «Российской империи», было сделано 13, а всего их 16. Я собирался доделать их и уйти. И ребята меня уговорили, репортеры, что давай поработаем, ну, годик ведь дадут поработать — и то слава Богу. Ровно годик мы и работали, с 18 мая по 30 мая.
С тем же господином Герасимовым, который исполнял обязанности гендиректора, у нас тоже был постоянный конфликт, потому что у него была учреждена программа «Личный вклад». Ради бога, каждый волен, но она беззастенчиво использовала темы, методы, подходы, даже заголовки программы «Намедни», делая их несколько облегченно. Мы каждый раз говорили: ну что это такое, выходит «Намедни-лайтс», а потом выходит просто «Намедни». И как может быть как бы начальник еще и как бы конкурентом? Это же конфликт интересов.
ВЕДУЩИЙ: Леонид Геннадьевич, один вопрос еще: не может ли так быть, что вы на самом деле хотели, чтобы именно вас уволили, а не быть инициатором своего ухода? Понимаете, о чем я говорю, да? Немножко спровоцировали?
Леонид ПАРФЕНОВ: Нет. Вы знаете, это случилось бы рано или поздно. Реакция группы была такая: ну, значит вот так, ну, значит это, ну, не это, так другое, ну, не на этой неделе, так через две недели.
ВЕДУЩИЙ: Ну, что ж, спасибо. И последний вопрос. Вот вы знаете, конечно, что в России у вас немало горячих поклонников, вот сидит один, наверняка здесь их тоже много и за экраном их много и им совершенно небезразлично, что будет дальше с Леонидом Парфеновым. Вы бы не хотели что-то по этому поводу сказать?
Леонид ПАРФЕНОВ: Я надеюсь, что я с сентября где-то выйду в эфир, просто потому что я ничего другого и делать не умею. И надеюсь, что у меня эта возможность сохраняется.
ВЕДУЩИЙ: Я тоже. Спасибо большое.
Завершая программу, я хотел бы напомнить всем, что ровно 60 лет тому назад, 6 июня 1944 года, англо-американские союзники высадились в Нормандии, открыв так называемый второй фронт. Вот в течение всего этого времени в наших школьных учебниках утверждалось, что высадка эта ничего по сути дела, или почти ничего, не значит, что война была уже выиграна Советским Союзом. И эта дата, 6 июня, у нас никак не отмечалась, но уж руководители нашей страны никогда не принимали участие в торжествах, которые проводились в Нормандии нашими союзниками по борьбе с Гитлером. Но сегодня там находится президент Путин, а это значит, что мы наконец-то признали значение вот этой самой высадки и лично я приветствую это, приветствую этот шаг, потому что это означает, что мы отказались от однобокой, предвзятой оценки как своей роли, так и роли других в этой общей победе. И я очень надеюсь дожить до того дня, когда и у наших союзников вот по антигитлеровской коалиции хватит и честности, и духу признать значение в своих школьных учебниках, публичных выступлениях битвы под Москвой, Сталинградской битвы и битвы на Курской дуге, было бы хорошо и этого дождаться. Вот такие Времена.