Профессия-репортер как образ жизни
Версия для печати
Е. АФАНАСЬЕВА – Добрый вечер. В эфире «Телехранитель» — программа о сути телевидения и тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева. И как всегда по воскресеньям говорим мы с вами о персонах и программах, о событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра. Культовый девиз старого НТВ «Новости – наша профессия» — как-то незаметно трансформировался в более узкое определение «Профессия репортер», вероятно, более точно соответствующее середине 2000-х. Новостей как таковых в отечественном телеэфире, возможно, и не осталось, и во всей информационной сфере можно говорить только о репортаже. Так ли это? Если судить по названиям, то журналисты нынешнего НТВ считают что это так, у них третий сезон работает в эфире хорошая программа «Профессия репортер». Если помните, когда-то ее создавали для того, чтобы приютить блистательных репортеров, работавших в закрывшейся программе «Намедни», но сейчас она стала самостоятельной такой единицей полудокументального кино, полурепортажного творчества телевизионщиков. Только что объявлен профессиональный конкурс с тем же названием «Профессия репортер». И вот о репортерской профессии как о программе, конкурсе, как об образе мыслей, стиле жизни и о быстро меняющихся подходах к репортажу будем говорить сегодня с директором дирекции праймового вещания канала НТВ, бывшим шеф-редактором программы «Намедни» и программы «Максимум», Николаем Картозия. Добрый день, Николай.
Н. КАРТОЗИЯ – Добрый вечер.
Е. АФАНАСЬЕВА – И с его заместителем по дирекции праймового вещания, которого вы, вероятно, уважаемые слушатели, больше помните все-таки как человека, который вел программу «Страна и мир». Морщится, морщится Антон, не хочет вспоминать свою ипостась в кадре. Антон Хреков. Добрый день, Антон. Что вы так сморщились-то? Решили резко прекратить свою суть появления в эфире и работы за кадром?
А. ХРЕКОВ – Нет, никаких резких движений, конечно. Просто вы знаете, я как-то всегда с одной стороны, смеюсь, с другой стороны, может быть, где-то про себя плачу, когда меня называют телеведущим, я им никогда не был.
Е. АФАНАСЬЕВА – Меня предупредили, не называйте Хрекова телеведущим.
Н. КАРТОЗИЯ – У вас хронометража не хватит.
А. ХРЕКОВ – Да, у вас хронометража не хватит. Жалко, что вы не телевидение, я бы принес майку, которую мне подарили на 30-летие, там написано, с одной стороны «я не ведущий», а на спине написано «я корреспондент».
Е. АФАНАСЬЕВА – Но заметьте, Антон, я не назвала вас телеведущим. Я сказала более деликатно, что вас помнят по этой программе. Зрители обычно помнят тех, кто в кадре. Тех, кто за кадром не знают. Поэтому я все равно стараюсь звать людей, которые суть определяют. Будем надеяться, что о сути мы с вами сегодня и поговорим. Да? Слушателям нашим средства связи напоминаю. 725-66-33 – это наш пейджер. Пожалуйста, ваши вопросы к Николаю и Антону. Во второй части программы как обычно вы сможете задать вопросы по телефону. Пока мы поговорим здесь сами. Праймовое вещание для слушателя наверное надо объяснить, кто еще не успел запомнить, что «прайм» на сленге телевизионщиков – это такой самый лакомый кусок эфира, вечернее время, когда у телевизоров собирается наибольшая аудитория.
Н. КАРТОЗИЯ – Вы знаете, мне очень нравится ваше определение, потому что на факультете журналистики, как я слышал, не хочу ничего говорить, но как я слышал, на факультете журналистики МГУ сейчас очень не любят название «прайм», говорят, что это англицизм, и что это надо называть «вечернее вещание». А вы очень правильно сформулировали, потому что лакомое…
Е. АФАНАСЬЕВА – Не всегда вечернее бывает.
Н. КАРТОЗИЯ – Правильно. Конечно. Бывает утренний прайм, когда собираются…
Е. АФАНАСЬЕВА – Хорошо. Поскольку, понимаю я, прайм обычно в концентрированном виде отражает ту суть, которую канал в данный момент считает своей главной идеей и наиболее востребованной аудиторией, так или нет?
Н. КАРТОЗИЯ – В какой-то мере, да, хотя, забегая вперед, чтобы опередить ваш вопрос следующий, я хотел бы сказать…
Е. АФАНАСЬЕВА – А скажите, какой же я следующий вопрос хочу задать?
Н. КАРТОЗИЯ – Отвечаем ли мы за всю идеологию…
Е. АФАНАСЬЕВА – Нет, не буду говорить такие вопросы.
Н. КАРТОЗИЯ – Теперь уже нет, конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА – Просто хочу спросить, почему НТВ стремительно становится телевидением трэша?
Н. КАРТОЗИЯ – О, не соглашусь с вами. Давайте на конкретных примерах говорить. Вот приведите мне конкретный пример трэша, или что вы вкладывает в понятие «трэш»?
Е. АФАНАСЬЕВА – Просто то количество… НТВ в какой-то момент решило ориентироваться, как громогласно заявило, на мужскую аудиторию, которая уходит от телевидения, мужскую среднего возраста, в отличие от первых двух каналов, где женщины более старшего возраста. Так или нет?
Н. КАРТОЗИЯ – Да.
Е. АФАНАСЬЕВА – И появились такие сериалы и программы, которые, вероятно, привлекли, потому что рейтинги выросли после появления нового руководства на канале и отправления этой идеологической составляющей. Появились такие сериалы, как «Зона», например, появились такие программы, как «Чистосердечное признание» в большом количестве и разные модификации криминальных программ, их стало много в эфире. Появилась программа «Максимум», за которую вы, Николай, готовы отвечать, за ее идеологию.
Н. КАРТОЗИЯ – Конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА – И все это какой сгусток эмоций вызывающих у зрителя странные ощущения, мне так кажется. Там много насилия, там много зоны, там много странностей таких патологических человеческих. Почему?
Н. КАРТОЗИЯ – Вы знаете, за весь сгусток я не могу отвечать. Потому что вы путаете, мы прайм-тайм, а не «крайм-тайм».
Е. АФАНАСЬЕВА – Хорошая шутка.
Н. КАРТОЗИЯ – А за программу «Максимум» — пожалуйста, я могу ответить. Готов обсуждать любую эфирную верстку каждой конкретной программы, каждый конкретный сюжет. Возможно, там в целом что-то у кого-то и складывается какое-то впечатление, но упрекать программу «Максимум», в подзаголовке имеющую «скандалы, интриги, расследования», в том, что в ней есть скандалы, интриги, расследования по меньшей мере странно. Также не соглашусь с определением уважаемой госпожи Петровской, которая сказала, что программа «Максимум» — форменная помойка, но при этом смотрит. Не соглашусь, потому что, если мы разговариваем профессионально по профессиональным критериям, качество репортерской работы, качество операторской работы, эксклюзив, нетривиальность подходов, грамотность текста – попробуйте упрекнуть.
Е. АФАНАСЬЕВА – Знаете, я сегодня нашла в журнале «Эсквайр» (сентябрьский номер) статью вашего коллеги Андрея Лошака, которую прочла просто с огромным удовольствием, взахлеб. Там есть некоторые такие замечательные моменты. Например, рассказ о том, как вы сидите в ресторане втроем, разговариваете. Кто там еще третий был?
Н. КАРТОЗИЯ – Это он туда затащил.
Е. АФАНАСЬЕВА – Ну, ладно, ладно. Кто-то еще, шеф-редактор, наверное. Кто третий?
Н. КАРТОЗИЯ – Да, был нынешний шеф-редактор программный (он сменился) Георгий Андроников. И был мой заместитель Сережа Евдокимов.
Е. АФАНАСЬЕВА – И вот можно я прочту несколько цитат, мне просто понравилось очень?
Н. КАРТОЗИЯ – Пожалуйста.
Е. АФАНАСЬЕВА – Андрей Лошак цитирует вас, Николай. «Мы делаем информационное телешоу с элементами агрессии, трэша», — слово, от которого вы только что открещивались, и т.д. «У нас все через край, все чрезмерно», — моя любимая фраза. «К сожалению, жить гораздо скучнее, чем это требуется респонденту панели «Гэллапа».
Н. КАРТОЗИЯ – Вот. Под последней фразой я как раз готов подписаться раз и навсегда. Потому что, извините, а когда мы работали в программе «Намедни», и вот мой учитель Леонид Геннадьевич Парфенов меня научил одной очень ключевой вещи. Мы занимаемся не творчеством, мы занимаемся аудиовизуальным обслуживанием населения и должны это делать на высочайшем уровне, что бы мы ни делали. Программа «Намедни» идеологически была, давайте скажем, заточена (этот профессионализм) на одно, программа «Максимум» — на другое. Понимаете, я, извините, за, может быть, высокопарность какую-то, я себя бы сравнил в данном случае с дизайнером по интерьерам. Допустим, мне самому лично нравится, например, минимализм, но мне заказали очень интересный проект в стиле барокко, с борочными элементами. Может быть мне самому это не так уж близко, но как профессионалу мне очень интересно реализовать этот проект. Поэтому программа «Максимум» абсолютно четко соответствует тем задачам, которым этот конкретный продукт должен соответствовать. Если бы мы с вами вдруг стали делать программу «Спокойно ночи, малыши» и стали ее делать с элементами того…
Е. АФАНАСЬЕВА – В стиле программы «Максимум»?
Н. КАРТОЗИЯ – Да. Это было бы странно. Под этим бы я не подписался. В данном случае (опять же говорю) не готов разговаривать в целом в режиме форменная (НЕ РАЗБОРЧИВО). Кстати, Андрей Борисович Лошак не совсем точно цитирует. Очень многие вещи не вошли. Вот знаете, я ему сказал определение, которое он почему-то не взял. Понимаете, мы же все избирательно пишем. Я ему сказал, что программа «Максимум» — это «Лунная соната» в исполнении Шнура.
Е. АФАНАСЬЕВА – «Лунная соната» в исполнении Шнура – красиво. Это ваши, в основном, все были перлы в заголовках «Намедни», Коля?
Н. КАРТОЗИЯ – Конечно. Он же нас там подпаивал.
Е. АФАНАСЬЕВА – Чувствуя по вашим нынешним потокам таких образных высказываний. Еще несколько могу привести из той же статьи, как вы определяете: «кровавый ералаш», «мрачный Фитиль», «бескудниковский постмодернизм».
Н. КАРТОЗИЯ – Ну вот это как раз «Лунная соната», сыгранная Шнуром – это и есть «бескудниковский постмодернизм». Мы не хотим никого обидеть.
Е. АФАНАСЬЕВА – Или еще лай бешеного ротвейлера.
Н. КАРТОЗИЯ – А это, кстати, по-моему, придумал сам Лошак.
Е. АФАНАСЬЕВА – Да? Не говорили?
Н. КАРТОЗИЯ – Я – нет. Я – точно нет.
Е. АФАНАСЬЕВА – Еще одна любопытная штучка – рассказ о том, как в программе «Намедни» показывали сюжет об Институте послеконтактной реабилитации, и академика, который конструировал звездотрон. «На столе у продюсера стояла табличка «отдел адского трэша». Теперь в комнате, где стоял этот стол, разместилась программа «Максимум». Хорошо. Давайте, так как у нас Антон заскучал, я предлагаю к программе «Максимум» мы еще вернемся, хорошо?
Н. КАРТОЗИЯ – Я чувствую.
Е. АФАНАСЬЕВА – Да. Давайте все-таки, Антон, тут уже много реплик, вас вспоминают как вы работали корреспондентом и т.д.
А. ХРЕКОВ – Почему работал?
Е. АФАНАСЬЕВА – Наталья пишет (читаю): «Я как зритель назвала бы Хрекова в прошлом корреспондентом в последующем только телередактором, потому что любой его репортаж и словами и картинкой говорил мне о том, что все тщательно отредактировано, и мне навязывают свою точку зрения; это называется пропагандой, а человек, это делающий, редактором-пропагандистом». Будете отвечать Наталье, Антон?
А. ХРЕКОВ – Я не очень просто понял, там какие-то были разнонаправленные пассажи.
Е. АФАНАСЬЕВА – Что написано, то и читаю.
А. ХРЕКОВ – И редактор, и корреспондент – не очень понял.
Е. АФАНАСЬЕВА – Наталья считает, что у вас тщательно отредактированные репортажи, а вы…
А. ХРЕКОВ – Кем? Мною – да. Тщательно отредактированные. Не скрою. Я каждый раз себя очень тщательно редактирую. Если что-то недоредактировал, значит, готов высечь, как контр-офицерская вдова. Это правда. Вы понимает, все это на самом деле достаточно смешно, потому что у нас, к сожалению, нет с вами времени, чтобы я рассказал вам полную цепочку того, как делается актуальный репортаж. Начиная от поездки, например, в Костромскую область и снятия сюжета о том, как празднуют день рождения Ивана Сусанина или какую-то дату, заканчивая визитом Владимира Владимировича Путина, например, в Малайзию, где еще разница во времени и т.д. Вот если бы эта цепочка, совершенно безумная бешеная цепочка, в конце которой ты действительно, как бешеный ротвейлер, начинаешь дышать, если в эту цепочку нашлось бы место для редактирования, я, может, был бы очень рад. Но, к сожалению, времени нет. И когда телевидению приписывают все эти какие-то злодейские инфернальные совершенно вещи, что там 25-й кадр, 26-й, куда-то вставлен.
Е. АФАНАСЬЕВА – Не может быть в телевидении 25-го кадра. Я со специалистами общалась.
А. ХРЕКОВ – Я знаю.
Е. АФАНАСЬЕВА – Это в кино можно.
А. ХРЕКОВ – Совершенно верно. 26-й, 27-й, 30-й – это не имеет значения. Что кто-то там сидит, репортаж, снятый с колес специально монтирует, редактирует так, чтобы зомбировать публику. Нет на это времени, понимаете, потому что когда кассета влетает в аппаратную эфирную иногда за 20 секунд до ее выхода в эфир, там нечего монтировать специально для зомбирования и нечего редактировать и цензурировать нечего.
Е. АФАНАСЬЕВА – Уговорили слушательницу, наверное, может быть и нет. Давайте к конкурсу. Вы объяснили конкурс «Профессия репортер». На этой неделе была пресс-конференция, Татьяна Миткова, вы, несколько ваших уважаемых коллег, Алексей Пивоваров, Вадим Токменев участвовали. Объявили конкурс, суть которого… я не буду долго читать условия. Скажу, что вы приглашаете всех профессионалов телевидения с разных каналов, Причем думаете, что возможны даже и ваши прямые конкуренты в участии с первого, второго канала и уж тем более регионалов, приглашаете их участвовать в 10-ти номинациях – чистое такое репортерское состязание Только репортажи, да?
Н. КАРТОЗИЯ – Да, совершенно верно.
Е. АФАНАСЬЕВА – Чем вызван этот конкурс? Это что жесточайший кадровый кризис, то, что появилось на нашем телевидении сразу еще два новостных канала в этом году «Russia Today» и «Вести-24», которые естественно оттянули часть талантливых ребят. Что, почему конкурс возник именно сейчас? Кто начнет? Николай Картозия.
Н. КАРТОЗИЯ – Вы знаете, у меня одна ремарка. Дело в том, что если вы начнете спрашивать журналистов нашего поколения 30-летних, почему вы пришли в эту профессию, вам, я думаю, будут одни и те же ответы о том, что был такой шум времени, окно откроешь, оттуда митинг слышно и т.д. Мы пришли, движимые все-таки какими-то романтическими представлениями в эту профессию.
Е. АФАНАСЬЕВА – Сейчас приходят, движимые только деньгами.
Н. КАРТОЗИЯ – А сейчас — нет. В том-то и дело, что сейчас они не очень приходят. Потому что профессия неблагодарная, очень много приходится бегать, на тебя все кричат. Пока ты вырастешь, будешь оплеванный и т.д.
Е. АФАНАСЬЕВА – Странная прелюдия к конкурсу: не ходите дети в журналисты.
Н. КАРТОЗИЯ – Нет-нет. Будешь оплеван 10 тысяч раз и т.д. Денег тебе будут платить мало. Гораздо быстрее, в тысячу раз быстрее сделать карьеру в офисе. Поэтому, когда я до сих пор удивляюсь, приходят 21-летние, 18-летние ребята, и очень быстро начинают расти и готовы принимать все эти условия, готовы выбирать эту профессию при том, что мне кажется, она немножко отличается от той, в которой работали мы несколько лет назад. Вот именно для того, чтобы поощрить тех людей, которые еще до сих пор хотят стать репортерами по всей стране, мы учреждаем этот всероссийский конкурс именно с денежными премиями. Потому что вы знаете, как…
Е. АФАНАСЬЕВА – С большими денежными премиями. 10 тысяч долларов победителям в каждой номинации…
Н. КАРТОЗИЯ – Я бы сказал, 300 тысяч рублей.
Е. АФАНАСЬЕВА – Это даже больше. В том анонсе, который прислали об этой конференции значилось в у.е. Первый вопрос, один из первых, который вам задали на пресс-конференции, будет ли Леонид Парфенов приглашен в жюри или нет.
Н. КАРТОЗИЯ – Будет ли приглашен Леонид Парфенов? Жюри будет сформировано к марту. Приглашения будут разосланы многим известным профессионалам в области телевидения. Лично я поставил бы приглашение Леониду Парфенову под номером один. Другое дело, как отреагирует на это Леонид Геннадьевич. Мне бы очень и очень хотелось, чтобы он…
Е. АФАНАСЬЕВА – А вы уже приглашали или пока нет?
Н. КАРТОЗИЯ – Официальное приглашение еще не сделано. Но вы поймите, я бы очень хотел чтобы участвовал именно Леонид Геннадьевич, потому что он, в отличие от многих очень уважаемых деятелей телевидения, — создатель собственной школы.
Е. АФАНАСЬЕВА – А разве он не персона нон-грата на нынешнем НТВ? 5 секунд на ответ, потому что новости. Да или нет.
Н. КАРТОЗИЯ – Нет.
Е. АФАНАСЬЕВА – Хорошо. Это Николай Картозия и Антон Хреков – журналисты канала НТВ, чтобы долго не перечислять. Новости. Это программа «Телехранитель», вернемся после наших эховских новостей.
НОВОСТИ
Е. АФАНАСЬЕВА – Итак, мы продолжаем программу «Телехранитель». В студии Елена Афанасьева. Говорим мы сегодня с Николаем Картозия — директором праймового вещания канала НТВ и с его заместителем – Антоном Хрековым – говорим о профессии репортер как о программе, как о конкурсе, объявленном недавно каналом НТВ, как о стиле и образе жизни. Естественно, говорим о каких-то вещах, которые, может быть, выходят за рамки и конкурса, и программы. К сожалению, вероятно, для Николая, как я и обещала, мы немножко вернемся к программе «Максимум», которой он занимался до последнего…
Н. КАРТОЗИЯ – Я хочу внести одно уточнение. Вы вначале сказали, что я когда-то был ее шеф-редактором. Это не так.
Е. АФАНАСЬЕВА – Извините. Могу перепутать.
Н. КАРТОЗИЯ – Первым шеф-редактором программы был Сергей Евдокимов, вторым и нынешним – Георгий Андроников, а я всегда курировал этот проект по мере возможности.
Е. АФАНАСЬЕВА – Вы цитируете… вернее это говорите не вы, а ведущий программы Глеб Пьяных, что инфо-тейнмент умер, в моде шок-тейнмент. Инфо-тейнмент – это такое течение (если кто из слушателей до сих пор не усвоил, мы об этом говорили в эфире много раз), скрещение информации и развлечений, пришло оно, естественно, из Америке, но на российском телевидении отечественным его воплощением был всегда Леонид Парфенов. Вы тоже считаете, что сейчас шок-тейнмент?
Н. КАРТОЗИЯ – Нет, я с этим абсолютно не согласен. Я считаю, что как раз, если мы теоретизируем, если это кому-то интересно, что программа «Максимум» абсолютно идет в русле инфо-тейнмента и дальше развивает его приемы, я готов отдельно с теми, кто хочет написать диссертацию, поговорить об этом. Но просто программе «Максимум» свойственна тематическая узость некоторая, ограниченный круг тем.
Е. АФАНАСЬЕВА – Только что? Только паранормальные явления, как вы говорите?
Н. КАРТОЗИЯ – Почему паранормальные?
Е. АФАНАСЬЕВА – Но вы же говорите, наш стиль – некая паранормальность и гиперболизация общественных проявлений. И цитируете вашего коллегу Григория Андроникова, если собака укусила человека – это не новость, человек укусил собаку – наверное, новость, но не для нас, а для того, чтобы попасть в программу «Максимум», собака должна укусить собаку Павлова или собаку.ру.
Н. КАРТОЗИЯ – Это хохма ради хохмы.
Е. АФАНАСЬЕВА – Признаетесь. И вся программа «Максимум» — это хохма ради хохмы?
Н. КАРТОЗИЯ – Конечно нет. Давайте обсудим конкретные репортажи.
Е. АФАНАСЬЕВА – Хорошо. Вчера у нас здесь в эфире было заявление одного из создателей «Ну, погоди!»… сейчас я уже даже не помню все детали. Появилось оно после вашей прошлой программы о том, что вы давали, что кто делал «Ну, погоди!» и т.д., и тайные выпуски. И вот Курляндский написал специальное письмо, заявление того, что все эти факты подтасованы. Что расскажете об этом сюжете?
Н. КАРТОЗИЯ – Ну вы знаете, давайте разберемся. У нас есть юридическая дирекция, если мы что-то напутали, мы опровергнем, если нет, то тогда будем выяснять, на чем основывается господин Курляндский. Я не знаю, я не могу об этом подробно сказать. Я еще раз говорю, я не занимаюсь каждой запятой в программе, я курирую ее в целом. Но если программа допустила какие-то фактологические ошибки, мы их будем исправлять в рамках действующего законодательства.
Е. АФАНАСЬЕВА – Хорошо. Наша цель – мужская работающая аудитория. И при этом вы говорите, что, естественно, у вас не трэшевое телевидение. Мужская работающая аудитория тянется еще к чему-то, к светлому, чистому и прекрасному?
Н. КАРТОЗИЯ – Вы знаете, мужская рабочая аудитория на самом деле тянется не к развлечению, а к серьезным проблемам, может быть где-то пограничным, которые существуют в жизни. Мужская аудитория немножко более менее мягкая и менее склонная идеализировать окружающий мир.
Е. АФАНАСЬЕВА – Меня еще задело такое заявление. Вы говорите, что часто ваши съемочные группы…
Н. КАРТОЗИЯ – А где я это говорил?
Е. АФАНАСЬЕВА – Как я понимаю, это ваша летняя пресс-конференция по поводу программы «Максимум». Я в Интернете из нескольких источников нашла практически идентичные цитаты. Что иногда приезжает съемочная группа, по новостям центральных каналов прошла информация, она оказывается ложной, дезинформации в обычных новостях больше, чем может показаться. Антон, вы столько лет занимались новостями, это действительно так? Или вы не имеете возможности проверять, что есть информация, что дезинформация?
А. ХРЕКОВ – Почему, всегда имею возможность проверять, конечно. А откуда же такие заявления, от вашего непосредственного нового начальника.
Н. КАРТОЗИЯ – Неправильно интерпретировали.
Е. АФАНАСЬЕВА – Не я.
А. ХРЕКОВ – А может вы не с того конца начали.
Е. АФАНАСЬЕВА – Можно прочесть еще раз цитату.
А. ХРЕКОВ – Я объясню. Дело в том, что сейчас, видимо, так вы пытаетесь найти в программе «Максимум» какие-то изъяны, что там действительно все гиперболизируется, превращается в трэш и т.д. Правда состоит в том, что если в новостях бывают какие-то допущения, то есть какая-то попадает непроверенная информация, она в той же степени, не в большей, может попасть в программу «Максимум» в эфир, может попасть в «Профессия репортер» .
Е. АФАНАСЬЕВА – Не согласен Николай.
Н. КАРТОЗИЯ – Я не это имел в виду. На самом деле чисто технически неправильная интерпретация. Имеется в виду, что где-то в Интернете или в агентствах, на лентах появляется эта информация, мы приезжаем на место, оказывается, что это не совсем так просто. Не дезинформация в эфире, дезинформация в…
Е. АФАНАСЬЕВА – В эфире НТВ дезинформации нет и быть не может?
А. ХРЕКОВ – Умышленной.
Е. АФАНАСЬЕВА – А инсайдерская информация в программе пестуется и хорошо оплачивается. Вы платите информаторам?
Н. КАРТОЗИЯ – Никогда. У нас только добровольное всегда.
Е. АФАНАСЬЕВА – Да-а. Этот ясный взгляд… Ну что ж, еще одна цитата. «Как бывший шеф-редактор программы «Намедни» могу сказать, что эти сюжеты (то есть хорошие, которые у вас получились), украсили бы любой, даже самый хороший выпуск «Намедни». Согласны?
Н. КАРТОЗИЯ – Безусловно.
Е. АФАНАСЬЕВА – Как в думаете, кого я сейчас вывела в эфир?
Н. КАРТОЗИЯ – Не знаю.
Е. АФАНАСЬЕВА – Добрый день, Леонид.
Л. ПАРФЕНОВ – Добрый вечер уже.
Е. АФАНАСЬЕВА – Добрый вечер. Вы слышали часть нашего разговора, или вам не удалось?
Л. ПАРФЕНОВ – Нет, я не слышал части вашего разговора.
Е. АФАНАСЬЕВА – У меня в гостях ваши коллеги и ваши ученики, наверное, Николай Картозия и Антон Хреков.
А. ХРЕКОВ – Леонид Геннадьевич, здравствуйте.
Л. ПАРФЕНОВ – Здравствуйте.
Н. КАРТОЗИЯ – Но мы, естественно, не были предупреждены об этом.
Л. ПАРФЕНОВ – Да, я такой Рауль в кустах.
Н. КАРТОЗИЯ – Это же методы программы «Максимум», вам не кажется, Леонид?
Е. АФАНАСЬЕВА – Леонид, вы не рояль, вы скорее мечта…
Л. ПАРФЕНОВ – Рауль я сказал. Это теперь про Кубу говорят. Рауль.
Н. КАРТОЗИЯ – Или про француженку Руаяль в кустах.
Л. ПАРФЕНОВ – Тоже, да.
Е. АФАНАСЬЕВА – Так как я Леонида Геннадьевича видела два дня назад, у него ботинок –это «мечта скинхэда» или «киборги отдыхают». Да?
Л. ПАРФЕНОВ – Да-да.
А. ХРЕКОВ – Не издевайтесь.
Е. АФАНАСЬЕВА – Не издеваюсь, мне очень понравилось. Мы говорим о том, какими стали вообще, во что трансформировались новости. Я цитировала высказывание ваших коллег о том, что инфо-тейнмент на нашем телевидении сменился шок-тейнментом. Вы когда наблюдаете телевидение сейчас уже немножко и со стороны, вам кажется, что действительно шок-тейнмент превалирует, Леонид?
Л. ПАРФЕНОВ – Я не вижу тут особого противоречия. Потому что наверное под шок-тейнментом подразумевается шок, который интересен, занятен, а под инфо-тейнментом подразумевалась информация, которая занятно сделана. Так что мне кажется, что инфо-тейнмент – наверное, шире это понятие. Хотя мне вообще эти термины не очень нравятся. Просто так уж сложилось, что ими оперируют. Но мне это просто представляется, что все свалить к шоку – это как-то однобоко, это как-то несбалансированно. Потому что, скажем, конечно, сиамские близнецы – шок, но не меньшим шоком недели был список драгоценностей Слизки. И вот когда про одно говорится, а про другое – как-то вскользь, что-то мешает мне поверить в сбалансированность такой информационной картины. А противоречия, в принципе, я не вижу, потому что зрителю должно быть интересно. Мы когда говорили про инфо-тейнмент, мы прежде всего подразумевали, что темы, даже сложные, серьезные, и которые традиционно на телевидении решались скучно, их можно и нужно решать интересно. Через людей, через быт, через понятные какие-то реалии и, я не знаю. Скажем, крах итальянской компании «Пармалат» — штука не безусловно интересная, наверное, если она сделана так, как сделана; это был когда-то репортаж Пивоварова, который получил ТЭФФИ, то это смотрелось интересно, потому что это была история людей, это была история жизни. Вот, собственно говоря. А так я не вижу никакого противоречия. Только все схоластика.
Е. АФАНАСЬЕВА – Готовы ли вы согласиться с Николаем, что отдельные сюжеты программы «Максимум» украсили бы самый хороший выпуск «Намедни»?
Л. ПАРФЕНОВ – Да, отдельные сюжеты вполне бы украсили. Но там бы были еще и другие сюжеты. Там, кроме людоедов, которые были в «Намедни», была еще инаугурация Путина, которая там, по-моему, достаточно остроумно монтировалась с приездом Александра III в (НЕ РАЗБОРЧИВО).
Н. КАРТОЗИЯ – Лена, вы тоже все-таки не путайте. «Намедни» была информационно-аналитическая итоговая программа. Программа «Максимум» — правовая.
Е. АФАНАСЬЕВА – Правовая?!
Н. КАРТОЗИЯ – Ну, как бы да.
Е. АФАНАСЬЕВА – Леонид, это правовая программа, как вам кажется?
Л. ПАРФЕНОВ – Ой, я не знаю, вы на меня обрушиваете такое количество терминологии, которой… нужно разобраться, кто что под этим подразумевает. Мне, в общем, кажется, что дело не в словах, а действительно «Намедни» перед собой ставило задачу кроме интересностей еще и некоторую обязательность картины. То есть, есть события, которые может быть не столь лакомы, как темы, но они обязательно должны быть, потому что событие этой недели – это сущностное, сегодняшняя жизнь. Программа «Максимум», другие многие программы зачастую выбирают темы, которые просто заведомо интересны, даже если их делать не слишком хорошо. Ну а тогда, когда они сделаны еще и с блеском и еще соответствующим образом анонсированы, то конечно, интерес гарантирован. Но все-таки это темы которые априори подразумевают, что люди будут смотреть, Потому что расчленяют сиамских близнецов – ну, будут люди это смотреть.
Н. КАРТОЗИЯ – Не расчленяют – разделяют.
Л. ПАРФЕНОВ – Ну, разделяют. Ну… понял, что я имел ввиду.
Н. КАРТОЗИЯ – Леонид Геннадьевич, когда вы попали в больницу на «Эхо Москвы» появился баннер на сайте: «Парфенов оступился на «Первом». А в газете «Жизнь» появился баннер: «Парфенов прикован к постельной койке», и там, и там, по сути…
Е. АФАНАСЬЕВА – Заголовок из программы «Максимум».
Н. КАРТОЗИЯ – Нет, и там, и там нельзя посмотреть по сути. Но неприятно про живого человека, да?
Л. ПАРФЕНОВ – Да нет, почему. Ну что же делать? Господи, публичная профессия. Вылез на бугор, ежели ты с него свалился, жди что все, кто смотрели на этот бугор, каждый скажет по-своему. Вот «звезданулся» — от слова «звезда» иле еще чего-то.
Е. АФАНАСЬЕВА – Леонид, вам кажется, что нет предела, если зрителям интересно, значит можно все, да? Нет никаких пределов какой-то, может быть, концентрации вот этого?
Л. ПАРФЕНОВ – Ой, вы понимаете, какая штука. Я уже не раз говорил, в том числе ребятам, и сейчас, кажется, публично повторю. Понимаете, в условиях, когда черный, белый не берите, я не буду осуждать людей, которые берутся за желтое. Понимаете, если бы под девизом все, что скрыто (вот все, что скрыто!) мне бы рассказали про то, каким образом организуется пиар кандидатов в преемники, а ведь он тоже скрыт (его организация), был бы чрезвычайно признателен и за такое расследование тоже. По понятным причинам оно в эфир попасть не может. Но не я буду тот, кто будет говорить, позвольте, а что же вы не говорите о главных темах, которые сегодня стоят на повестке дня общественно-политической жизни. Позвольте!
Н. КАРТОЗИЯ – А кому-то кажется главным, что рынок просроченных продуктов «крышует» немец или кто-то.
Е. АФАНАСЬЕВА – Леонид, как ваша нога?
Л. ПАРФЕНОВ – Эта нога – у кого надо нога. Что вы, ей богу, я нормальный человек. Оттого, что у человека пятка не опирается на половицы и на ступеньки, это еще не повод для того чтобы все время к нему… понимаете, это как-то так мне все сочувственно заглядывают в глаза, как будто я из-за пятки какой-то недееспособный.
Н. КАРТОЗИЯ – Это стало, знаете, как фирма «Нога» раньше все время было. Не могли забыть. Леонид, наверное, твоя нога – это действительно такая сейчас фирма «Нога», невозможно отвлечься от нее, везде «Нога» наступает.
Е. АФАНАСЬЕВА – Тогда вопрос не по сути сегодняшней программы, в духе программы «Максимум», вам не обидно, что «Первый канал» не дождался вас в качестве ведущего «Двух звезд», и вас сменили Саша и Лолита, Леонид?
Л. ПАРФЕНОВ – Нет, ну, потому что невозможно столько ждать. Кто же может ждать пять операций? Ну, кто же мог представить, сам так грохнулся, что же теперь.
Е. АФАНАСЬЕВА – То есть обид нет?
Л. ПАРФЕНОВ – Нет. Есть технология. Конечно, было бы жертвенно, замечательно, все. Но не надо. Это ящик, который предполагает технологию и эфирную дисциплину, а не… ну, это же не Северный полюс. Меня же не замерзать оставили на собачьих упряжках.
Е. АФАНАСЬЕВА – Я думаю, вы догоните на лайках.
Л. ПАРФЕНОВ – Это есть у меня какой-то шанс. Во-вторых. Я с самого начала говорил, что, ой, не надо клясться, ребята, давайте исходить из этого как из технологической ситуации, а не из «если вдруг оказался вдруг».
Е. АФАНАСЬЕВА – То есть телевидение – это в первую очередь технологии, а уж потом дружба и жертвенность, да?
Л. ПАРФЕНОВ – Ну да, конечно.
Е. АФАНАСЬЕВА – Ну что, спасибо большое. Рады были вас очень слышать. Ребята очень удивились, вздрогнули.
Е. АФАНАСЬЕВА – Вот видите, а сами-то используете такие шоковые приемы! А? Такие карточки-то оказывается храните, а другим мешаете ковырять…
Е. АФАНАСЬЕВА – А вы хотели, чтобы я их предупредила, и они говорили: нет, мы не звали Леонида Парфенова; нет, Леонид Парфенов является персоной нон-грата на НТВ. Николай говорит, что не являетесь персоной нон-грата на НТВ.
Н. КАРТОЗИЯ – Вопрос был сформулирован так: вы сделали официальное предложение Леониду Парфенову. Я сказал, официальные предложения никому еще не делались, я бы очень хотел, если делать предложение, сделать первое предложение Леониду Парфенову.
А. ХРЕКОВ – И я присоединяясь.
Е. АФАНАСЬЕВА – Я сказала второй вопрос: да или нет.
Н. КАРТОЗИЯ – А второй вопрос был задан перед рекламой в ситуации цейтнота. Это опять штучки программы «Максимум.
Е. АФАНАСЬЕВА – Учимся у вас, коллеги!
Н. КАРТОЗИЯ – Было сказано, типа…
Е. АФАНАСЬЕВА – Является ли Леонид Парфенов…
Н. КАРТОЗИЯ – Является Леонид Парфенов персоной нон-грата на НТВ в связи с конкурсом.
Е. АФАНАСЬЕВА – Нет, не с конкурсом, не правда.
Л. ПАРФЕНОВ – Послушайте. Лена, вы знаете, я как-то не сомневаюсь, что касается Антона Хрекова и Николая Картозия, для них я точно не являюсь персоной нон-грата.
Е. АФАНАСЬЕВА – Это я тоже не сомневаюсь.
Л. ПАРФЕНОВ – Меня вот это как-то заботит гораздо больше. А что там все остальное… ребята, особенно уж придя к вам на эфир, отвечают за себя, а не за контору.
А. ХРЕКОВ – А не за того парня.
Л. ПАРФЕНОВ – А не за того парня, вот именно, за всех парней даже.
Е. АФАНАСЬЕВА – Леонид, спасибо вам.
Л. ПАРФЕНОВ – Спасибо всем!
Е. АФАНАСЬЕВА – Всего доброго. До свидания. Вот такой я вам сюрприз устроила. Но думаю, что ваш учитель ваш поддержал или нет?
А. ХРЕКОВ – Спасибо ему.
Н. КАРТОЗИЯ – Это приятно.
Е. АФАНАСЬЕВА – Давайте слушателей допустим в эфир, потому что они рвутся, рвутся разговаривать. Как всегда 783-90-25 – Москва, 783-90-26 – не Москва. Напоминаю, в гостях у нас Николай Картозия, Антон Хреков. Говорим мы о профессии репортер как о конкурсе, как о программе, как о стиле жизни, образе мыслей и о программе «Максимум». Но не только не только о том.
Н. КАРТОЗИЯ – И о ноге Леонида Парфенова.
Е. АФАНАСЬЕВА – Нет, Леонид Геннадьевич не хочет о ноге, вы же поняли. Пожалуйста, 783-90-25 – для московских слушателей. 783-90-26 – для не московских. Начнем с не Москвы. Алло.
СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Добрый вечер. Константин из Щелково. Вопрос. Вот в прошлое воскресенье Соловьев в своей передаче пригласил обсуждать проблему русского народа трех евреев. Итого: вместе с ним четыре еврея обсуждали проблемы русского народа.
Е. АФАНАСЬЕВА – Константин, я вас выключаю. Извините. Вы, во-первых, дозваниваетесь, не переставая, к нам в эфир.
Н. КАРТОЗИЯ – Частый слушатель очень. У него лучше получалось про технику, которая в Великой Отечественной войне участвовала.
Е. АФАНАСЬЕВА – Давайте еще один звонок. Добрый вечер. Вы в эфире. Алло. После Константина никто и дозвониться не может. Добрый вечер. Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Анатолий меня зовут. Я из Ленинградской области. Я по поводу Парфенова хотел сказать, его ухода. Такая пощечина была зрителям. Я не имею в ввиду, что Парфенову пощечину, а то, что ему навязали уйти. Я, правда, рад, что впоследствии работники НТВ как-то компенсировали. Хреков и Лошак – это профессионалы великие.
Е. АФАНАСЬЕВА – Это вопрос или комментарий.
СЛУШАТЕЛЬ – Это, в принципе, комментарий. Вопрос такой, что хотелось бы, чтобы все возможные приложили силы для того, чтобы Парфенов все-таки вернулся. Эта программа «Намедни» — это программа, которую я ждал, буквально всю неделю, ждал эту программу. Конечно «Максимум» — тоже очень хорошая программа. Это как-то: успел, не успел. А вот там…
Е. АФАНАСЬЕВА – Ну что же, я думаю Леонид нас слушает. Но, к сожалению, уже что обсуждать теперь.
А. ХРЕКОВ – Да, успел не успел. «Намедни» в 21 час начиналась, несколько позже, проще успеть.
Н. КАРТОЗИЯ – Я бы не сравнивал все-таки. Это не преемственная программа.
Е. АФАНАСЬЕВА – Коля, ну, вы работали в той и в другой программе.
Н. КАРТОЗИЯ – Я еще в «Профессии репортер» работаю.
Е. АФАНАСЬЕВА – Как вы для себя формулировали разницу: здесь я делаю это, здесь я делаю это, здесь я делаю это?
Н. КАРТОЗИЯ – Скажем так, очень многое из того, что я делал чисто профессионального, того что я делал в программе «Намедни», я делаю и сейчас. Сейчас в меньшей степени, поскольку очень хороший шеф-редактор в этой программе. Правлю текст, формулирую задачу, говорю, как надо работать с героями. Что касается… да, я понимаю, о чем вы хотите спросить.
Е. АФАНАСЬЕВА – Вы все время понимаете, что я хочу спросить!
Н. КАРТОЗИЯ – Профессия такая.
Е. АФАНАСЬЕВА – Спросите вместо меня.
Н. КАРТОЗИЯ – Где мне нравилось работать больше?
Е. АФАНАСЬЕВА – Нет, не угадали. Я хотела спросить, что может появиться в программе «Максимум», чего никогда не могло быть в программе «Намедни».
Н. КАРТОЗИЯ – Еще раз хотелось бы сказать, программа «Максимум» ее формат обозначает этой триадой в подзаголовке «скандалы, интриги, расследования», эта программа не является итоговой. Она одна из тысяч программ. Просто она оперирует жареными фактами. Может быть, поэтому она чуть популярнее, чуть больше по рейтингу, чем другие. Она не рассматривается каналом и не позиционируется как флагманская программа. Это такая же программа, как и «Квартирный вопрос» в ряду других – не более того.
Е. АФАНАСЬЕВА – Еще звонок примем. Добрый вечер. Вы в эфире.
СЛУШАТЕЛЬ – Ало. Здравствуйте. Роман. У меня вопрос представителям некрофилического телевидения.
Е. АФАНАСЬЕВА – (Смеется) Вот, как вас назвали!
СЛУШАТЕЛЬ – Вы оправдываете ту грязь, которую показываете рейтингом, дескать, люди смотрят. А вы скотоложство показывайте в прямом эфире днем или наркотики раздавайте тем, кто вас будет смотреть.
Е. АФАНАСЬЕВА – Вот так слушатели реагируют.
Н. КАРТОЗИЯ – Встретимся в суде.
Е. АФАНАСЬЕВА – Вот так, да? Антон, вы сказали. что Парфенов – ваш учитель был. Вы появились в кадре, когда он приводил репортерскую команду, делал «Страну и мир», да?
А. ХРЕКОВ – Не совсем так.
Е. АФАНАСЬЕВА – Чуть раньше, да?
А. ХРЕКОВ – Что значит в кадре? У нас есть такое понятие стенд-ап. У телевизионщиков, это когда корреспондент снимает себя в кадре…
Е. АФАНАСЬЕВА – Я сказала неправильно – в студии.
А. ХРЕКОВ – В студии – да. Дело в том, что в студии я всегда смеюсь, когда меня спрашивают, а ты поменял кадровую работу за закадровую. Я всегда спрашиваю этого человека. А вы чем занимаетесь? В офисе сидите? Сижу. Переговоры ведете? Веду. Какие-то проекты осуществляете? Да. А вот отчеты делаете? Да. Я говорю, а бумагу в принтер приходилось заправлять? – Да. Я говорю, обиделись бы вы, если бы вас назвали заправлятелем бумаги в принтер. То же самое я. Сделать выпуск новостей –это надо с утра сидеть, подбирать новости, нужно разговаривать с корреспондентами, нужно разговаривать с нашими героями, нужно править тексты, нужно верстать выпуск, нужно самому отсматривать видеоматериалы, особенно приходящие из-за границы и т.д. и т.д. И вот эта работа в кадре прочитать, она занимала 1 % от всей этой работы. Стоит ли после этого человеку говорить, вы работали в кадре, а сейчас за кадром?
Е. АФАНАСЬЕВА – Просто очень многие ваши коллеги, хлебнувшие вот этого, как они иногда говорят, наркотика, прямого эфира, все говорят, что очень трудно от этого отказаться. Редко кто добровольно уходит из кадра. Вы пожалуй, один из немногих примеров.
А. ХРЕКОВ – Перед вами.
Е. АФАНАСЬЕВА – Антон поднял руку, как школьник. Коля, вы тоже ушли из кадра? Вы тоже руку подняли?
Н. КАРТОЗИЯ – Нет, я помогал ему.
А. ХРЕКОВ – Это он мою руку поднял.
Е. АФАНАСЬЕВА – А почему вы в кадре на работали? Я смотрю на вас, такой молодой человек вполне мог встать в ряд с лучшими репортерами НТВ, работать, получить свой кусок публичной славы.
Н. КАРТОЗИЯ – Спасибо, у меня есть своя профессия.
Е. АФАНАСЬЕВА – Вот, далеко не всем хочется.
Н. КАРТОЗИЯ – Дело в том, что Антон… его отсутствие в эфире – это временное явление, потому что…
Е. АФАНАСЬЕВА – Вот так, придется вернуться. А вас, товарищ Хреков, я попрошу остаться.
А. ХРЕКОВ – Собственно говоря, я уже сейчас езжу на съемки, причем уже довольно давно. Поэтому действительно я сейчас не появляюсь, потому что программа, которая мы хотим очень, чтобы вышла, она еще не вышла, она сейчас готовится, новая программа…
Н. КАРТОЗИЯ – И она будет не похожа на программу «Максимум».
А. ХРЕКОВ – Она будет не похожа на программу «Максимум», что самое главное. И конечно я там тоже буду мелькать, потому что я сейчас уже езжу на съемки.
Е. АФАНАСЬЕВА – Интригуете. Хоть что-то подкиньте. Какое время выхода или название или что?
А. ХРЕКОВ – Технология одна: пилот записанный на столе у начальства.
Е. АФАНАСЬЕВА – А, уже записана?
А. ХРЕКОВ – Нет, я говорю, когда будет записан пилот, он ляжет на стол начальства, и руководитель канала примет…
Е. АФАНАСЬЕВА – Это будет авторская программа Антона Хрекова?
А. ХРЕКОВ – Предполагается авторская программа.
Н. КАРТОЗИЯ – Понимаете, это не очень понятно. А что такое неавторская программа?
Е. АФАНАСЬЕВА – Неавторская – когда много ведущих. Я так думаю.
А. ХРЕКОВ – Например? Приведите мне, пожалуйста, пример.
Е. АФАНАСЬЕВА – «Страна и мир» была вряд ли вашей авторской программой.
А. ХРЕКОВ – А новости не могут быть авторской программой. Новости, если новости становятся авторской программой – это уже не новости. Это что-то другое.
Е. АФАНАСЬЕВА – А это будет смесь комментария, инфо-тейнмента, шок-теймента, что?
А. ХРЕКОВ – Это не будет комментарий. Это будет журналистская программа. Кстати говоря, наверное, если бы сами корреспонденты НТВ отправляли на наш будущий конкурс из этой передачи работы, очень хорошо.
Е. АФАНАСЬЕВА – Не будете отправлять?
А. ХРЕКОВ – Ну, скажем так, пока первый год мы между собой договорились на уровне в курилке, что мы не будем, потому что действительно все скажут, что сами себе и присудили.
Е. АФАНАСЬЕВА – Готовы отдать по 30 тысяч рублей (я уже в рублях цитирую) конкурентам с других каналов?
А. ХРЕКОВ – А почему нет? Может, они какой-нибудь конкурс устроят.
Е. АФАНАСЬЕВА – А вы реально представляете себе корреспондентов, которые в обход начальства, которые конкурируют…
А. ХРЕКОВ – А почему в обход?
Е. АФАНАСЬЕВА – А вы думаете, что все начальники договорятся, что это хорошо?
А. ХРЕКОВ – А почему нужно договариваться? Все время заговор какой-то.
Н. КАРТОЗИЯ – Нет, у нас есть очень важный момент, который я хотел бы в положении конкурса осветить. Дело в том, что, в отличие от других конкурсов известных, в этом конкурсе возможно самовыдвижение. Не обязательно это должен быть…
Е. АФАНАСЬЕВА – И сколько проработает корреспондент в «Вестях», если он самовыдвинется на ваш конкурс, интересно?
А. ХРЕКОВ – Мне кажется, вы преувеличиваете степень корпоративного…
Н. КАРТОЗИЯ – Если выиграет, он продержится очень долго, потому что за него там будут держаться. Вы думаете, конкуренты у нас глупые что ли или лохи? Они очень держатся за хорошие кадры.
А. ХРЕКОВ – Это во-первых. А во-вторых, если бы мы хотели пригласить на работу кого-то, понравившегося нам с другого канала, наверное, мы бы не усложняли цепочку, а просто…
Е. АФАНАСЬЕВА – Взяли бы эту сумму, распределенную.
А. ХРЕКОВ – Гораздо меньшую.
Е. АФАНАСЬЕВА – Просто «забашляли», как это называется. И получили бы корреспонденты.
А. ХРЕКОВ – Да, зачем. Просто позвонили и сказали бы, старик, не хочешь работать.
Е. АФАНАСЬЕВА – У нас последняя минута эфира, был инфо-тейнмент, шок-тейнмент, что будет дальше, ваш прогноз?
Н. КАРТОЗИЯ – Я надеюсь, будет много качественной журналистики несумрачной.
Е. АФАНАСЬЕВА – Антон.
А. ХРЕКОВ – Пусть расцветают сто цветов, пусть процветают сто школ. Я тоже думаю, что жанры будут разные. Так уже сейчас и есть во многом. И шок-тейнмент, и инфо-тейнмент, и просто новости. Сейчас немножко не очень, может быть, идет такая политическая аналитика, то, что было раньше, ну не очень она идет. Просто люди лучше возьмут Интернет почитают, или просто специализированные журналы, но не хотят они смотреть сейчас политическую аналитику, тем более, что сама политика не располагает к аналитике. А так, я думаю, что… мы всегда говорим, мы всегда готовы отвечать за журналистские проекты. Если нас за что-то спрашивают, мы готовы за журналистские проекты отвечать. Я думаю, что журналистских программ, журналистских жанров будет очень много. В частности я говорю еще раз, наша программа, которая мы бы очень хотели чтобы вышла, новая в нашей дирекции, она как раз будет журналистской программой. Это будет не «Максимум», это будет не «Профессия репортер».
Е. АФАНАСЬЕВА – Но в прайм?
А. ХРЕКОВ – Но в прайм.
Н. КАРТОЗИЯ – Вы знаете, мне кажется, что нам удалось нащупать какую-то новую формулу. Но опять же зарекаться нельзя, может быть, мы просто бредим.
Е. АФАНАСЬЕВА – Ну, хорошо. Если программа появится в эфире, приглашаю вас еще раз поговорить о новом виде журналистики.
А. ХРЕКОВ – Ну, и о программе «Максимум» — естественно.
Н. КАРТОЗИЯ – И про ногу Леонида Парфенова.
Е. АФАНАСЬЕВА – А по прогнозу рейтинги у новой программы, как думаете, по сравнению с программой «Максимум» как будут?
А. ХРЕКОВ – Гораздо ниже.
Е. АФАНАСЬЕВА – То есть вы отдаете себе отчет?
А. ХРЕКОВ – Конечно. Безусловно.
Е. АФАНАСЬЕВА – То есть это будет другая аудитория или…
Н. КАРТОЗИЯ – Я думаю, что это будет отчасти лишь другая аудитория, потому что есть общие ориентиры канала, но я думаю, что эта аудитория будет гораздо уже.
Е. АФАНАСЬЕВА – Ну что ж, будем как узкая аудитория смотреть вашу новую программу. Это Николай Картозия и Антон Хреков – руководители дирекции праймового вещания канала НТВ в программе «Телехранитель». И я, Елена Афанасьева, прощаюсь с вами до следующего воскресенья. Всего доброго! До свидания!
Телехранитель: Профессия-репортер как образ жизни
Гости: Леонид Парфенов, Антон Хреков, Николай Картозия