«Комсомолка» расспросила популярного телеведущего про его новую книгу «Намедни. 2001 — 2005»
Очередной том книжного проекта Леонида Парфенова «Намедни» в отличие от предшествующих охватывает не десятилетие, а пятилетку. Вслед за объемным томом про события 2001 — 2005 годов обещают еще один — про вторую половину ближайшего десятилетия. О том, что не поместилось в двухтомник, Парфенов рассказал «Комсомолке».
t.a.t.u, O-ZONE И БОЛГАРСКИЙ ЦАРЬ СИМЕОН II
— Каждое предыдущее десятилетие вы умещали в один том. 2000-е, получается, выдались богаче на события?
— Нет, просто они ближе к нам. Вот пройдут годы, и если кто-то захочет свести их к списку феноменов, то напишет, что в России в 2000-х был бум реалити-шоу. И все их свалит в одну кучу. Но нам с вами, современникам, не кажется сейчас, что «За стеклом» и «Дом-2» — это одно и то же. Хотя бы потому, что «Дом-2» сделан звездой Собчак — одной из ключевых фигур 2000-х. А феномен «За стеклом» в том, что там не было ни одного известного человека. Ведь и «Фабрика звезд» формально — реалити-шоу, но это вообще третье что-то. Не только из-за того, что там поют. В «Фабрике» телевидение начало создавать собственных звезд — мы их раскрутим, а вы их полюбите.
То же самое и с гаджетоманией. Понятно, что через 20 лет переход на цифровые фотоаппараты и изобретение айфона сольются в одно большое событие, но между этими событиями все-таки есть временной промежуток. И с нашей дистанции эти подробности пока еще в фокусе. Больше скажу — иначе и не возникло бы эффекта полноты картины. Вы бы сами мне тыкали в факты и говорили: «Позвольте! А где же вот это?»
— Да, но какие-то события из томов про 2000-е уже вот-вот могут показаться несущественными. Вот, к примеру, избрание болгарского царя Симеона на пост премьер-министра.
— Царя, кстати, многие оспаривали, да. Ну, считайте это моим личным уголком балканиста. С другой стороны, мне это событие кажется важным. Прежде всего — чтобы понять, почему постсоциалистические европейские страны меняются так, как меняются. Видимо, между их 45 годами стройки социализма и нашими 74 — разница существенная. Со временем эта разница станет еще более заметной, я убежден. И избрание Симеона — один из таких поворотных пунктов, значимых и для нас. У России ведь нет никакого другого пути, кроме как пути в Европу, не в Азию же идти. И рано или поздно у людей возникнет вопрос — а чего ж наши отцы так долго телились?
— От чего пришлось отказаться в книге?
— Ну разве что от совсем мелких вещей. Есть, конечно, факты, которые по каким-то причинам я упустил. Например, молдавская группа O-Zone. Я сам, помню, писал о ней, но вот как-то не долетела O-Zone до середины Днепра.
— Зато t.A.T.u место нашлось.
— Ну, t.A.T.u — это свои. И как явление, очевидно, значимее. То, что лесбийский образ девичьего дуэта именно в России находится в какой-то законной системе координат со всеми этими поцелуями и объятиями, — это же что-то невероятное.
В очередном томе автор пишет с одной интонацией и про снайпера, и про Анну Нетребко - все профессии важны, все профессии нужны.
РАЗГОН НТВ, МИНИ-ЮБКИ И ТАНКИ
— Вам часто пеняют, мол, уравниваете исторические события разной весовой категории — вот и в 2000-е у вас и про «Норд-Ост», и про Дарью Донцову…
— Это совершенно идиотский подход к истории. Есть много скучных книжек, в которых написано о переходе от феодализма к капитализму, от капитализма к империализму и дальше к мировой революции. Ерунда это все! На Западе книжки по истории давно уже никто так не пишет. Изобретение колготок принципиально изменило жизнь поколения. Рональд Рейган считал всех, у кого есть штаны с молнией, гомосексуалистами. Потому что в его поколении брюки застегивались на пуговицы, а все эти зипперы — бабство какое-то. Разве это не значимые факты?
С такой критикой я сталкиваюсь еще со времен первого тома «Намедни»: как вы можете ставить на одну доску мини-юбки и Пражскую весну? Да они стоят на одной доске безотносительно к тому, что на этот счет думает какой-нибудь Институт истории РАН. Потому что чешские девочки в мини-юбках — одновременно символ свободы и беззащитности. Мини-юбки против танков — это же очевидный конфликт.
— Вы стараетесь все беспристрастно описывать. В статье про разгон НТВ беспристрастности было сложно придерживаться?
— Если говорить о статьях про разгон НТВ, то, надеюсь, в моей беспристрастности не усомнится никто. И в этом нет никакой сложности. Я всегда очень хорошо чувствую, когда есть интонационная поддержка, выпячивание, и мгновенно все это пресекаю.
— Но про закрытие вашей телевизионной программы «Намедни» не написать было нельзя…
Да, в этом случае остаться нейтральным было сложно, потому что я непосредственный участник тех событий. Именно поэтому в статье про «Намедни» нет ни одного моего слова — я просто опубликовал, что писали об этом газеты. И получился абсолютно объективистский материал, без всякого сочувствия ко мне и программе.
ГАБАРДИНОВЫЕ ПАЛЬТО И ПОТЕПЛЕНИЕ КЛИМАТА
— Два тома «Намедни» о 2000-х станут последними книгами проекта?
— Уговаривают делать про 50-е. Не знаю, возьмусь ли, но именно тогда началась эрозия советского строя.
— А через 10 лет возьметесь за 10-е годы?
— Дожить надо. Уже сейчас можно сказать, что мы еще какое-то время будем жить в эпоху, которая началась в 2001-м. Такое не в первый раз происходит — с 70-ми была очень похожая история.