Леонид Парфенов: «Для образа молодого Пикассо нужна сумасшедшинка Налича»

И сделан с размахом — в реконструкциях событий принимают участие Олег Табаков, Владимир Этуш, Игорь Кваша и Евгений Миронов! А ведь тема академическая, чтобы не сказать скучноватая…

— Леонид Геннадьевич, я в детстве не вылезал из Пушкинского — кружки, выставки… А когда пришло время рассказать сыну, как это интересно, с задачей не справился… Скучно же рассказывать про музей.

— В фильме — столетняя сюжетная линия. Страсть Ивана Цветаева, основателя музея, который восклицал: «Несчастная мы страна! У нас своей античности нет». И считал, что нужно собрать лучшую коллекцию слепков, чтобы следующее поколение понимало, что мы все вышли из европейского корня, от античности, Средневековья, Возрождения. Цветаев был из семьи сельского священника, а купеческие сыновья Иван Морозов и Сергей Щукин полюбили самое новое, самое радикальное искусство, которое тогда никто не принимал.
С них, собственно, и началась цена на современное искусство. Они собрали весь художественный радикализм конца XIX — начала XX века, которого хватает сейчас и на Пушкинский музей, и на Эрмитаж. Откуда у нас работы Пикассо? Откуда «Девочка на шаре»? А это Иван Морозов за 16 000 франков купил в 1911 году. Как Шукин понял, что кубическая «Дама с веером» — это прекрасно? В 1908 году познакомился с Пикассо и в тот год купил 20 картин. На этой коллекции вырос весь русский авангард. Потом были десятилетия слащавого, бесконфликтного соцреализма. А потом понемногу, начиная с 1956 года, с первой выставки Пикассо, такое искусство начало возвращаться, собирая огромные очереди у Пушкинского музея. Люди шли на эту встречу с остальным миром. И до сих пор идут…

— По жанру это докудрама?

— Да. Ключевые эпизоды мы сделали игровыми — скажем, первую встречу Щукина с Пикассо в бараке Бато-Лавуа в том самом 1908 году… Кстати, съехал Пикассо из барака в роскошную квартиру на Монпарнасе на русские деньги. Жанр докудрамы позволяет зрителю прожить главные моменты в реальном времени. Сначала документально объясняется, как ликвидировали Музей западного искусства в Москве, а потом, как в художественном кино, идет комиссия во главе с маршалом Ворошиловым…

— Кто сыграл Пикассо?

— В молодости — Петр Налич. У него балканские корни, а тут нужна была какая-то сумасшедшинка, явно не с территории Российской империи. А чтобы он еще и напевал, мы дали Петру записи первого французского шансонье, чья пластинка вышла за год до описываемых событий. Пикассо после Второй мировой войны у нас играет Владимир Владимирович Познер. У него родной язык — французский, он такой же кряжистый, такая же бритая голова. И очень артистичный, он выдал много импровизаций. На перевод мы взяли Андрея Гаврилова, человека, чьим голосом говорят герои блокбастеров, — он работает и с английским, и с французским. Нам было важно, чтобы во французских диалогах шло звучание, как в иностранном кино.

А в возрасте — вылитый Владимир Познер.

— Голливудский размах по актерам!

— Музейная тема сама по себе скучна для телевидения — пока не поймешь, что за всем стоят живые люди, их страсти, их представления о прекрасном. Поэтому Иван Цветаев — Олег Табаков, а Евгений Миронов сыграл Николая Второго. Он давно хотел сыграть царя — и вот представился случай, хотя бы в виде этюда. Владимир Этуш сыграл приезд Марка Шагала в Москву.

— А фраза из монолога Аркадия Райкина «в греческом зале» тоже про Пушкинский?

— Да. Но в фильме этого не будет, как-то не ложилось в повествование. Как и сцены из «Стариков-разбойников». Из всей массовой культуры я взял только песенку «Портрет, твой портрет работы Пабло Пикассо». И еще «Девочка на шаре» — экранизация рассказа Драгунского…

— В музее строгие служительницы. Они не воспринимали как святотатство вашу работу в залах?

— Поработать нас пригласила Ирина Александровна Антонова — так что у нас была высшая санкция. Мне кажется, сотрудникам было интересно, когда мы снимали реконструкции на месте событий. Вот, например, выставка Пикассо 1956 года. Собралась толпа, но людей не пускали, все могло перерасти в скандал, и Илья Эренбург произнес знаменитую фразу «Мы ждали этой выставки 25 лет, мы подождем еще 25 минут». Это было в Итальянском дворике, и у нас эту роль исполнил Игорь Кваша. А реконструкция приезда Брежнева на выставку «Москва — Париж»? Он ведь не знал никого из художников, и Ирине Александровне советовали пройти мимо авангардных полотен. Но визитом генсека надо было воспользоваться, чтобы это искусство было реабилитировано. Брежнев скользнул взглядом по работам Кандинского и Малевича, видимо, ничего не понял, и остановился у картины Герасимова «Ленин на трибуне» — она представляла агитационное искусство. Брежневу даже подали стул, он уселся и сказал: «Какая хорошая выставка!»

В роли Брежнева — Валерий Магдьяш, знаменитый Джамшут из «Нашей Russia», а директора Ирину Антонову сыграла Марина Зудина.

— Вы активно высказываете свою гражданскую позицию, и раз уж на Первом канале выходит ваш фильм, люди хочешь не хочешь будут ловить в нем какие-то намеки, тайные знаки…

— Сто лет назад у русской буржуазии был самый продвинутый, самый смелый вкус в понимании новой образности, и они были чуть ли не лучшими европейцами в этом смысле. Я имею в виду Морозова и Щукина. И мне кажется, что это не противоречит тому, о чем сейчас говорят и спорят. Спорят же о ценностях. О том, что на роду-то нам написано быть свободолюбивыми и уважающими в себе индивидуальность и личное мнение. Так что это вполне, мне кажется, логичная работа, исходя из моей, как вы выражаетесь, гражданской позиции.