Леонид Парфенов на Эхо Москвы. Особое мнение. 16.10.2007

Версия для печати
О. ЖУРАВЛЕВА: Добрый день, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлева, у нас в гостях сегодня Леонид Парфенов, главный редактор журнала «Русский Newsweek», добрый вечер.

Л. ПАРФЕНОВ: Добрый вечер.

О. ЖУРАВЛЕВА: Темы сегодняшнего дня, некоторые довольно занятные, как мне кажется, во всяком случае, заголовки звучат следующим образом – «Укротители тигров Аскольд и Эдгард Запашные привезли в ЦИК для регистрации список доверенных лиц партии «Единая Россия»». Лиц оказалось 733 человека, все, в основном, лица известные, много, во всяком случае, летчик-космонавт Алексей Леонов, упомянутый режиссер Бондарчук Федор и телеведущая, спортсменка Мария Киселева, даже певец Лев Лещенко, в общем, все замечательно, все прекрасно. Федеральный список «ЕР», в котором 600 кандидатов, будут представлять прекрасные доверенные лица числом 733 человека, т.е. даже на некоторые лица придется по два лица, я так понимаю, в одни руки. Какие-то у вас есть на этот счет ощущения?

Л. ПАРФЕНОВ: Это признание успеха, эти звезды в цирке, на льду и т.д., да, потому что раньше это был рабочий, колхозница, воин, студент, а сейчас этот список расширен дрессировщиками и еще какими-то массовыми профессиями. Это новое представление о том, что сегодня такое представляет из себя российский народ по сравнению с тем, что такое из себя представляет советский народ. На кого действуют подобного рода джентльменские наборы, смотрите, смотрите, у нас весь марьяж, смотрите, весь пасьянс разложили, тут и Бабкина, тут и Запашные, я не знаю. Мне кажется, что…

О. ЖУРАВЛЕВА: Это успех Запашных, во всяком случае.

Л. ПАРФЕНОВ: Это успех Запашных, несомненно, за которых можно порадоваться. Это какие-то представления о мифическом дяде Пахоме с печки, который так себе представляет, что так должно. Это такое представление о нашей политической культуре. Я не очень верю, что она реально такая, что это кого-то трогает, кто-то обеспокоенно будет смотреть, что Бабкина – есть, Лещенко – есть ли, слава богу, есть Лев Валерьянович, я не верю в то, что это сегодня имеет какой-то более-менее значимый эффект.

О. ЖУРАВЛЕВА: Вообще, насколько я понимаю, у «ЕР» и так все хорошо. После заявления Владимира Владимировича, что он готов возглавить список, говорят, что рейтинги уже поползли так вообще, что уже, по-моему, чуть ни больше 100%.

Л. ПАРФЕНОВ: Именно это представление о некой полноте джентльменского набора, и такое тоже должно быть, все как в лучших домах. Их, по-моему, кстати, этих доверенных лиц, больше даже, чем у «ЕР» на прошлых выборах и у Путина на прошлых выборах, вместе взятых.

О. ЖУРАВЛЕВА: Просто количеством мы уже перебили все, видимо, качество тоже будет таким же замечательным. У нас, я, кстати, еще не сообщила нашим слушателям, не напомнила номер телефона для посылки смс, вы можете подключаться к нашему разговору в любой момент, + 7 985 970 4545. Ждем ваших реплик, а некоторые реплики уже есть, в том числе, касающиеся вашей нынешней должности и вашего нынешнего места работы, потому что в этом самом журнале «Русский Newsweek» вы написали статью, на которую уже есть реакция наших слушателей. Лев спрашивает, т.е. спрашивает, сообщает – с большим интересом прочитал вашу статью в последнем номере «Русского Newsweek» о телефильме Михалкова «55». Но насколько я могу судить, вы пишете достаточно редко, в каждом журнале вы даете только анонс. Почему же в данном случае вы написали отдельную статью?

Л. ПАРФЕНОВ: Потому что все-таки, потому что это о телевидении, о котором я немножко знаю, это сделано все-таки как телепередача, хотя, конечно, тема шире, потому что этой программой, она названа была «Авторская программа Никиты Михалкова», заявлен некий формат сегодняшнего взаимоотношения между обществом, которое сгоряча могут называть даже гражданским, и властью. По новому прочитан такой уже 200 лет известный формат, «история принадлежит царю», об этом хотелось, собственно, высказаться, о том, какой смысл, какой, что называется, мессадж обществу посылается, в смысле так теперь уже можно, а, может быть, даже уже и нужно говорить о власти, говорить о главе государства.

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы как его прочитали, этот мессадж?

Л. ПАРФЕНОВ: Что-то среднее между тем, как уже что можно, и тем, что уже нужно. Там уже дальше каждый по-своему это трактует, но то, что это, несомненно, сигнал, учитывая огромный авторитет Никиты Сергеевича Михалкова как такого стилеобразующего фактора, как одного из ярчайших представителей и прежней, и нынешней эпохи, то, конечно, очень многие сочтут, что, да, вот так. Понимаете, ведь когда-то все бывает первый раз, когда-то впервые была оформлена эта формулировка, извините за тавтологию, Центральный комитет родной ленинской партии и лично Леонид Ильич. Я хорошо помню, когда это впервые случилось. Это где-то семьдесят, наверное, пятый – семьдесят шестой год, и потом она была, потом было дальше – неутомимый борец за дело мира во всем мире, верный продолжатель дела Ленина и т.д. и т.д., но это всегда кто-то должен первым сказать. Необязательно буквально эти слова, которые потом будут цитировать, но продемонстрировать стиль отношения, а он изменился по отношению к Путину. Этот упор на личность президента, не на…

О. ЖУРАВЛЕВА: Это важный момент, и в журнале он тоже освещен.

Л. ПАРФЕНОВ: Не на положение главы государства, он уже не президент РФ Владимир Владимирович Путин, а он Путин.

О. ЖУРАВЛЕВА: Это уже не должность и не функция.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, это, собственно, является политическим брендом. Это, конечно, вождизм, еще и от того, конечно, что Ленин, Сталин и Путин звучит как-то одинаково для исторического слуха, и все песни подходят.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ельцин, в принципе, также звучит, все песни тоже ложатся.

Л. ПАРФЕНОВ: Как-то о Ельцине, мудром, родном и любимом, прекрасные песни слагает народ, этого не было, а то, что Путин – наша слава боевая, Путин – нашей юности полет, с Путиным, борясь и побеждая, наш народ за Путиным идет, это, несомненно, и было.

О. ЖУРАВЛЕВА: Уже все, просто планы Путина – планы народа, уже буквально, все уже пошло.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, раньше все-таки была партия, да. Это тоже, конечно, показатель, потому что раньше все-таки, действительно, был Центральный комитет и лично Леонид Ильич. А теперь уже нет даже ни Косыгина, ни Подгорного, нет этой первой тройки у «Единой России», а есть только первое место – Путин, второе – Владимир, третье – Владимирович.

О. ЖУРАВЛЕВА: Любого человека спроси, да, кто в тройке «ЕР», Путин.

Л. ПАРФЕНОВ: Да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Все, вот и тройка.

Л. ПАРФЕНОВ: Что же это за тройка, да, в которой заведомо один человек, это ведь тоже, очевидно, решение, которое должен был принимать он, а что, сам один, рядом никто стоять не может и не должен. Все-таки даже при Сталине был какой-то Молотов, даже был одно время Каганович в начале 30-х гг. и т.д. Это уже к концу 30-х, наверное, так сложилось, что уж совсем…

О. ЖУРАВЛЕВА: Были еще какие-то любимцы такие.

Л. ПАРФЕНОВ: Уже совсем один.

О. ЖУРАВЛЕВА: Любимцы народа.

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, любимцев народа много, братья Запашные – тоже любимцы народа. Нет, имеется в виду – вожди, раньше все-таки был какой-то Олимп, на котором их было сколько-то.

О. ЖУРАВЛЕВА: Сейчас просто появилась другая идея, да?

Л. ПАРФЕНОВ: Да, между Путиным и Шойгу, который по всем рейтингам оказывается чаще всего вторым, пучина, там просто это несопоставимые величины, это астрономия и нанотехнологии какие-то.

О. ЖУРАВЛЕВА: Кстати, есть там еще один момент, вы тоже в статье об этом упоминаете, я просто еще в блогах видела тоже, многие обратили внимание на музыку, которая там звучит, в фильме.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, это «Свой среди чужих, чужой среди своих», да.

О. ЖУРАВЛЕВА: И, действительно, многие заметили и некую двусмысленность в этом.

Л. ПАРФЕНОВ: Я думаю, что нет, об этом не думали. Я думаю, что это результат спешки, потому что сейчас довольно строго с авторскими правами.

О. ЖУРАВЛЕВА: Неужели Михалков, тонкий художник и такой вообще…

Л. ПАРФЕНОВ: Так подложили музыку. У меня вообще это так на уровне ремесла, это неважно, конечно, на уровне ремесла мне это оставило впечатление…

О. ЖУРАВЛЕВА: Может, это тоже мессадж?

Л. ПАРФЕНОВ: …поспешности.

О. ЖУРАВЛЕВА: Просто немножко другой?

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, мне кажется, что это довольно поспешно сделано, потому что там видны стыки, там видно, как это клеилось, очевидно, внутри сокращалось, это все на уровне понимания по ремеслу, что ли. Там какие-то куски начитаны явно задним числом.

О. ЖУРАВЛЕВА: Как вы считаете, Михалков искренен в этом?

Л. ПАРФЕНОВ: А это, в общем, для этой темы не имеет значения. Может быть, он искренний, может быть, он так представляет государево служение, о котором часто Никита Сергеевич любит говорить. Это, в общем, неважно, потому что, тут вторая ошибка, сегодня в «Известиях», когда опубликовалась, наконец-то, колонка Петровской, вместе с ней, значит, за, все-таки колонка, там, это же тост, они 8 лет дружат, какое же это лизоблюдство, простите, это сообщается не Путину, все-таки сколько бы ни говорили, что у нас телевидение для одного телезрителя, но не до такой же степени. Это все-таки сообщается нам, это показывается нам. Это другие законы жанра. Это по дружбе чего можно и ни сказать, и не такое, это не будет считаться лизоблюдством или еще чем-то. В конце концов, именно это как раз и не интересует. Важно то, что это дается обществу, которое получает такой урок взаимоотношений между собой и властью.

О. ЖУРАВЛЕВА: Господа, пишет нам наш слушатель, я бережно храню газету с самыми первыми предвыборными обещаниями нашего гаранта, где в первых строках говорится – значительно сократить чиновничий аппарат. Подскажите мне, пожалуйста, темному человеку, насколько выполнил свое обещание наш гарант? Таких сообщений, конечно, масса.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, но, понимаете, это ведь тоже вопрос. Когда говорится о том, что были плохие, неудачные 90-е, но реформы 2000-х, ни одна гладко не прошла, что монетизация, что административная реформа, что пенсионная. Они же все увязли. Их, конечно, потом можно было забить…

О. ЖУРАВЛЕВА: А у нас рождаемость бешено растет.

Л. ПАРФЕНОВ: Неудачи можно забить деньгами, поскольку они сейчас есть, но как-то смешно говорить, вот это наибольший протест вызывает, когда рассказ о том, что сейчас прекрасные и чудесные 2000-е, а тогда были отвратительные 90-е, все-таки без каких-то реформ 90-х не было бы успеха 2000-х, как-то так давайте осторожно это хотя бы сформулируем. И негоже о самом же себе, в конце концов, так говорить, потому что мы все в это время тоже жили.

О. ЖУРАВЛЕВА: Еще кое-что помним.

Л. ПАРФЕНОВ: Кое-что помним, да, не надо так рассказывать, будто мы все умерли, да, это каждый раз приходит в голову при этих воспоминаниях, когда человек говорит так, что – алло, а мы-то, мы же тоже это видели, не совсем так это было все-таки.

О. ЖУРАВЛЕВА: Не совсем так или совсем не так.

Л. ПАРФЕНОВ: Местами совсем не так, а местами и не совсем так. Мне, кстати, казалось, что когда решено было все-таки тем образом, каким проходили похороны Ельцина, мне казалось, что эта пустая борьба с проклятыми 90-ми и эта антитеза, тогда было плохо, а сейчас хорошо, с ним покончили, да, потому что есть преемственность страны.

О. ЖУРАВЛЕВА: Отдали дань и все такое.

Л. ПАРФЕНОВ: И так далее, да, это надо уже прекратить. Вообще, а потом придет кто-то в десятые годы и будет говорить о том, как эти в 2000-е первые плохо монетизацию провели, а потом заткнули бабушек, да? И плохо пенсионные? Как у нас, конвертизация не проходила все никак, у Зурабова как-то в конверты что-то там не вкладывалось, да? А эта чудесная реформа, по которой будет один вице-премьер, когда нам было сказано, это был Жуков, мы сейчас их пересчитать не можем, все время забываю, что Нарышкин тоже вице-премьер, например. Начинаешь считать и не вспомнишь. Эти разделения на агентства и прочее. Что с этим-то…

О. ЖУРАВЛЕВА: Все-таки есть расчет на плохую память, потому что наши слушатели писали среди прочего, что каких-то все-таки удивительных, не очень полноценных людей представляют себе, видимо, потому что сейчас перед выборами идет масса всякой информации, в том числе, повысились цены на продукты питания, уж не первый раз, но сейчас вдруг пошла такая массированная на них атака. Мы будем бороться, мы понизим пошлину, мы повысим другую пошлину, мы сделаем то.

Л. ПАРФЕНОВ: Потому что момент неудачный.

О. ЖУРАВЛЕВА: И все на свете.

Л. ПАРФЕНОВ: Момент неудачный, потому что бабушкам не объяснишь, а они очень значительная часть дисциплинированного электората, им не объяснишь, что это инфляция, это превышение денежной массы, это так случилось, это издержки, а это влияние внешних рынков и т.д.

О. ЖУРАВЛЕВА: А сейчас еще появляются, в общем, пугающие всякие сведения о том, что рекорд очередной установлен в ценах на нефть, с одной стороны, для нас это всегда хорошо. Мы уже привыкли знать, что цены на нефть растут, нам от этого только лучше. Но при этом растут цены на бензин, а цены на бензин – это часть все-таки цен и на все остальное.

Л. ПАРФЕНОВ: Обязательно, просто автоматически…

О. ЖУРАВЛЕВА: И поэтому получается, что дальше опять все будет скакать.

Л. ПАРФЕНОВ: …дорожает все остальное, когда дорожает бензин, поскольку все возится.

О. ЖУРАВЛЕВА: Они до выборов вообще успеют как-то это все погасить, а потом все понесется?

Л. ПАРФЕНОВ: Я думаю, что сейчас просто плеснут на этот пожар инфляции еще керосина, как это принято выражаться, эти еще 300 руб. или еще что-то, но они создадут эффект, я имею в виду к базовой пенсии, но они создадут эффект того, что какие-то меры приняты. И хотя эти деньги будут одновременно с этим обесцениваться, но все равно будут создавать ощущение того, что действуют. В принципе, процесс-то, он нормальный. Это свидетельство того, что это открытая, здоровая экономика, в общем, даже. Другое дело, что там что-то подупустили, не занимались, поэтому все свалилось, как снег на голову. Но вопрос просто в нынешней стилистике такой политической кампании, когда нужно подчеркивать народность власти, это, конечно, сюрприз неприятный.

О. ЖУРАВЛЕВА: Продолжаем тему народности власти и кампании, продолжается шоу уже не первый день. Генеральная прокуратура, сегодня появилась информация, Генеральная прокуратура вступилась за генерал-лейтенанта Госнаркоконтроля Александра Бульбова, знаменитая история. У вас есть на этот счет какие-то мысли вообще, вся кампания идет уже не первый раз, когда человека в аэропорту чуть ли ни силой хватали и клали мордой на пол, и все такое.

Л. ПАРФЕНОВ: Эти сюжеты бывали, уже были другие генералы, возникали оборотни в погонах. Здесь, конечно, есть одно дополнительное обстоятельство, это известное письмо Виктора Черкесова, опубликованное в «Коммерсанте» про чекистский крюк. На совести автора оставляем удачность и неудачность…

О. ЖУРАВЛЕВА: Это как-то тревожно перед выборами, что у них…

Л. ПАРФЕНОВ: …таких образов.

О. ЖУРАВЛЕВА: …там все как-то не в порядке, в этом лагере.

Л. ПАРФЕНОВ: Слава богу, хоть так признают, а то ведь ж были прямо закованные Феликсы, как-то давно догадывались, что не все у них так в порядке, что, на самом деле, грызутся. А он так это нерасчетливо, на мой взгляд, так все и подтвердил, какие-то худшие претензии по поводу чекистской корпоративности, того, что это и есть подлинная власть и т.д. Все это читается.

О. ЖУРАВЛЕВА: Так теперь глаза разбегаются, где же подлинное, там все вроде в погонах, а кто прав?

Л. ПАРФЕНОВ: Да, и эти мессаджи, да, это эта переписка для своих, все-таки это заявление Генпрокуратуры – это тоже аргумент, он, конечно, и в публичную сферу вброшен, он и на наши впечатление рассчитан. Но все-таки, скорее, это какие-то аргументы между своими, как было заявление пресс-секретаря следственного комитета, который особо подчеркивал, что это он по уполномочию Бастрыкина сообщает, что типа сажали и будем сажать. В самом этом тексте Черкесова, когда он говорит, что он сам был в 15 лет в следственных органах, провел, это же понятно, что это окрик – Бастрыкин, ты что, да я ж сам в следах, я ж там был, как же ты. Эта особенность этой полемики еще в том, что она, с одной стороны, конечно…

О. ЖУРАВЛЕВА: Открытая.

Л. ПАРФЕНОВ: Она открытая, да, с другой стороны, мы сами не можем прочитать, какие там послания в каждом абзаце заложены к тому или другому товарищу в погонах…

О. ЖУРАВЛЕВА: Т.е. мы получаем любую новость из высших сфер.

Л. ПАРФЕНОВ: …по Ленинградскому управлению ФСБ.

О. ЖУРАВЛЕВА: Получаем любую новость из высших сфер, а потом, как в старые добрые времена, пытаемся понять, что имелось в виду, почему эта новость появилась сегодня.

Л. ПАРФЕНОВ: Да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Почему она так сформулирована.

Л. ПАРФЕНОВ: Хрущева же тоже снимали не за волюнтаризм, поэтому, конечно, нужно читать, да, такой язык. Это всегда говорилось, что и не нужно тут никаких, у нас и дума даже не место для дебатов, как сказал Грызлов.

О. ЖУРАВЛЕВА: Для дискуссий, да.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, для дискуссий. Это приводит к этому, такой общественный диалог, когда ты понимаешь, что этот седьмой абзац, он адресован Бастрыкину, а предыдущий – пополам Путину и Патрушеву.

О. ЖУРАВЛЕВА: Реплика Марины – вы не считаете, что письмо Черкесова – это удачная пиар-акция, чтобы показать, что у спецслужб есть порядочные люди?

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, я не думаю, что она особо удачная.

О. ЖУРАВЛЕВА: Не слишком хитро через…

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, во-первых, это слишком хитро. Во-вторых, все-таки там, скорее, признание того, что все там неладно в чекистском крюке, это, скорее, вызывает какой-то комический эффект, у нас это называлось – крюк замкнулся, крюковая порука и т.д., потому что как-то риторика такая странноватая немножко выбрана. Нет, мне не представляется это удачной пиар-акцией, даже если она таковой была задумана, она точно удачной не получилась.

О. ЖУРАВЛЕВА: Еще немножко об информационных всяких сообщениях. Вопрос по поводу сообщения о покушении на президента, очень тоже интересно, все как-то страшно оживились, он едет, вдруг, утка, не утка.

Л. ПАРФЕНОВ: Непонятная…

О. ЖУРАВЛЕВА: Как вам кажется?

Л. ПАРФЕНОВ: Даже если бы и утка, я отказываюсь представить, что «Интерфакс» сообщал бы это, не посоветовавшись с ньюсмейкером, скажем так.

О. ЖУРАВЛЕВА: Т.е. если утка, то продуманная утка?

Л. ПАРФЕНОВ: Если утка, то продуманная, да, это так просто…

О. ЖУРАВЛЕВА: Санкционированный слив.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, потому что я не могу себе представить, чтобы о президенте даже еще о возможном покушении на президента «Интерфакс» просто так на журналистском инстинкте, надо же, такое мы узнали и тут же на ленту.

О. ЖУРАВЛЕВА: А откуда это вообще можно узнать? На улице случайно разговор услышать?

Л. ПАРФЕНОВ: Они же сами ссылаются на спецслужбы, так что оттуда, значит, и узнали. Это тоже не может быть, потому что такие вещи делают тихо, аккуратненько, мы же не узнаем, готовилось ли действительно покушение на Рузвельта в Тегеране, когда под этим соусом он был поселен на дачу советского посольства, при предыдущем тегеранском случае 43-го года. Кстати, тоже оговорочка.

О. ЖУРАВЛЕВА: Интересно.

Л. ПАРФЕНОВ: Кстати, тоже оговорочка. Понимаете, я уже столько раз встретил упоминание, что впервые с 43-го года глава нашего государства полетит в Тегеран.

О. ЖУРАВЛЕВА: Да.

Л. ПАРФЕНОВ: Сталин не был главой государства, Сталин был глава правительства. А глава государства – Николай Подгорный – был в Тегеране на праздновании двухтысячелетнего юбилея Персидского государства.

О. ЖУРАВЛЕВА: Кстати, мало кто обратил внимание.

Л. ПАРФЕНОВ: Понимаете, нам уже все, это пофиг ветер, что называется, у нас глава правительства или глава государства, неважно, а, может быть, это исходя из этого варианта Путина-премьера уже нам становится неважно. Но эта неаккуратность…

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы знаете, на самом деле, неважно уже.

Л. ПАРФЕНОВ: Понимаете, это неаккуратность, связанная не с текущим даже моментом, а с того, что у нас высшая власть, она все равно абсолютна. И наше внутреннее понимание того, что…

О. ЖУРАВЛЕВА: Как ни назови?

Л. ПАРФЕНОВ: …что первое лицо является и национальной идеей, и высшим судом, и правительством, и партией.

О. ЖУРАВЛЕВА: И секс-символом.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, и парламентом, всем, чем угодно, да, в нем все. Поэтому мы все время живем в эпохах…

О. ЖУРАВЛЕВА: А, может, так удобнее, чтобы не распыляться?

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, что ж в этом удобного, это ж каждый раз каким-то похмельем заканчивается, ко всем этим властелинам потом какие-то очень противоречивые отношения, поскольку все равно все, что было за время их правления, за все ответственны они. Это такой очень обоюдоострый способ вхождения в историю.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Еще вопросы, все время возвращаются и к телевидению, в частности, много всяких вопросов о вашем отношении. Но тут дело даже не в этом. Во-первых, спросили о том, как вам в качестве главного редактора печатного издания, не скучно ли вам в печатном виде?

Л. ПАРФЕНОВ: Я уже три года главный редактор печатного издания.

О. ЖУРАВЛЕВА: Тем не менее, не было возможности спросить, и вот спрашивают, теперешнее положение ваше вас устраивает?

Л. ПАРФЕНОВ: Во-первых, я изредка делаю что-то в телеэфире, раз, во-вторых, я решаю задачу в предлагаемых обстоятельствах. Профессия называется журналист, страна называется Россия, год на дворе – 2007-й. Какая у меня есть возможность работать, так я и работаю.

О. ЖУРАВЛЕВА: Т.е. это возможность?

Л. ПАРФЕНОВ: Может быть, я бы и по-другому работал, может быть, я бы сочетал гл. редактора с какими-то более регулярными эфирами или уж, по крайней мере, ходил бы на какие-то эфиры. А так, кроме как к вам быть приглашенным…

О. ЖУРАВЛЕВА: Мы вам рады.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, больше меня никто и не зовет никогда.

О. ЖУРАВЛЕВА: Еще одна реплика по поводу телевидения, с передачей СМИ в руки самых правильных людей, т.е. державно-патриотической интеллигенцией, ТВ заметно пожелтело, похабщина не исчезла, а увеличилась. Такое наблюдение интересное.

Л. ПАРФЕНОВ: Это вообще странное сочетание, вообще наша журналистика явила уникальный случай сочетания желтизны и верноподданничества. Нигде и никогда этого не было. Т.е. была советская верноподданническая пресса, но она никогда не была желтой.

О. ЖУРАВЛЕВА: Она не была похабной никогда и желтой.

Л. ПАРФЕНОВ: Она о жене вообще не могла ни о чьей сообщить, даже у Светланы Светличной не было мужа, как бы так получалось по этим самым, они же их даже печатали отдельно на этих открытках, бюро пропаганды советского киноискусства. А это странное сочетание, я сейчас не про то, что с голым торсом Путин, а про то, что в ведущем таблоидном издании у нас на второй полосе всегда Путин, Иванов, Медведев, сейчас, может быть, еще Фрадков, Сердюков. А на третьей, т.е. приклеиваясь к ним, обязательно топлесс модель, всенепременно.

О. ЖУРАВЛЕВА: В каждом номере голая баба.

Л. ПАРФЕНОВ: И трусики такие, они только подчеркивают, на самом деле, свое отсутствие, чем демонстрируют свои присутствие.

О. ЖУРАВЛЕВА: Одно другому не мешает.

Л. ПАРФЕНОВ: Да, это какой-то странный гибрид, удивительное дело. Такого нигде не было. Sun ведь тоже, она, там же не будет что-то такое, верноподданничества там нет никакого.

О. ЖУРАВЛЕВА: Даже желтым надо быть до конца?

Л. ПАРФЕНОВ: Это всегда проходило по двум разным ведомствам, а мы умудрились это совместить.

О. ЖУРАВЛЕВА: Это Леонид Парфенов, программа «Особое мнение», мы вернемся через пять минут, до связи.

НОВОСТИ

О. ЖУРАВЛЕВА: Добрый вечер еще раз, это программа «Особое мнение», я напоминаю, что в гостях у нас сегодня Леонид Парфенов, гл. редактор журнала «Русский Newsweek», потому что тут некоторые сообщения на пейджер просто гласят о том, что люди не знают о том, кто у нас в эфире. Так вот, это Леонид Парфенов, тот самый, прошу заметить. И поэтому, кстати, вам очень много вопросов и о телевидении, и о журналистике.

Л. ПАРФЕНОВ: Это меня очень смешит – вы тот самый?

О. ЖУРАВЛЕВА: Тот самый, да, тот самый Парфенов, совершенно верно. А не господин Гусев, как пишут некоторые. Есть вопрос по поводу промывки мозгов по телевидению, спрашивает нас Митек – смотришь ящик, чувствуешь, мозги моют, это политика такая или уже само собой происходит, как вы думаете? Состояние этого, как вы сказали, грубо говоря, гражданского общества каково? Надо ли мыть обществу мозги?

Л. ПАРФЕНОВ: Я думаю, что нет, не надо, я думаю, что тогда оно не общество, если ему мозги моют, в принципе, тут не надо это, тогда это просто население, которому доставка правды на дом происходит. Есть и такая форма взаимоотношений. Но она обычно не задерживается. Это все-таки смешно сейчас, когда есть и другие источники информации у очень большого количества людей. Когда была монополия партийно-советская, тогда было понятно, а сейчас все-таки у наиболее динамичной и продвинутой части аудитории есть ведь и другие источники.

О. ЖУРАВЛЕВА: Эта продвинутая часть не может повлиять на исход выборов.

Л. ПАРФЕНОВ: Я понимаю, она не ходит на выборы и т.д., понятно, но все равно это же вопрос какой-то легитимности этой информации в очень значительной части общества, которое к этому относится снисходительно, насмешливо, иронично, как угодно еще. Ежели зайти в Интернет, он же весь насквозь политически ироничный, краска, которую сегодня в самых массовых средствах массовой информации, извините за тавтологию, встретить невозможно, потому что у нас все зверски серьезно. Я сейчас даже не про критичность говорю, а про эту важность и эту державность, поскольку информация, она вся, так или иначе, оказывается государственной, в телевизионном эфире, прежде всего.

О. ЖУРАВЛЕВА: Государственно-значимой.

Л. ПАРФЕНОВ: И значит, государственно-значимой, да. Потому что или враги, или друзья, или оппоненты, или еще чего-то, но каждый раз понятно не просто, что сообщить, но и как сообщить, и какого эффекта этим сообщением добиваться. Это, да, конечно, это чувствуется. Это, по-моему, никто даже особенно не скрывал.

О. ЖУРАВЛЕВА: Тут очень трудно разобраться, потому что, с одной стороны, получается, что аудиторию нельзя полностью задурить, нельзя, просто нет такой возможности технической, несмотря на все усилия. С другой стороны, вроде как она уже настолько задурена, что ей уже вообще все все равно, непонятно. Потому что судя по сообщениям наших слушателей, на них это не действуют. Тогда зачем так напрягаться? Спрашивают, в России при отсутствии свободы слова огромное количество различных изданий пользуются господдержкой, объясните этот парадокс, притом, что в других странах, где свобода слова есть, журналистов вроде уже не так много, сокращается количество.

Л. ПАРФЕНОВ: Надо запретить государственную поддержку СМИ, вот и все. Понимаете…

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы еще скажете, знаете, пенсию увеличить в пять раз.

Л. ПАРФЕНОВ: Это оттого, что эта индустрия, скажем так, она в полной мере индустрией не является, потому что в ней такое сильное государственное присутствие, что нельзя говорить о каком-то прозрачном рынке СМИ, потому что такая доля государственных телеканалов, такая доля, так или иначе, прямо или косвенно, государственных СМИ, не только федеральных, но и на уровне областей и регионов то же самое. Надо из этого уйти и перестать поддерживать огромное количество. У нас гигантское количество ведомственных изданий на великолепной бумаге, например, выходит.

О. ЖУРАВЛЕВА: А в чем смысл, вы видите этот смысл?

Л. ПАРФЕНОВ: Люди так понимают себе пиар, это, конечно, память советская, потому что в газетах врать не будут, это вчера по ящику сказали и т.д., эта вера, то, что так напишем, так и будет, так скажем, так и поверят, она, конечно, идет оттуда, потому что ясно, что никто не замеряет реально эффективность всего этого производимого информационного продукта.

О. ЖУРАВЛЕВА: Т.е. можно много денег сэкономить государственных, вы к этому идете?

Л. ПАРФЕНОВ: Я не знаю, я же, не мое дело исполнять бюджет, я просто говорю о том, что это совершенно очевидно, что те усилия, которые тратятся, они не могут быть абсолютно эффективными, потому что эффективными они могут быть по определению лишь при монополии. А ее, в конце концов, нет. А монополия должна быть полная, она не может быть в этом случае частичной, если хоть чего-то не покрывается информационно, ее и при советской власти не было, все равно были слухи и были политические анекдоты.

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы сейчас допроситесь, будет полное покрытие, будет государственная корпорация журналистская, как предложил один из наших радиослушателей.

Л. ПАРФЕНОВ: В это я не верю все-таки, но хотя…

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы не верите или надеетесь?

Л. ПАРФЕНОВ: Вы знаете, нет, я все-таки не верю, хотя у меня нет какой-то веры, что ли, мне представляется это уж как-то совсем абсурдным, хотя многократно убеждались, что вроде кажется, что этого быть не может, потому что не может быть никогда, ан вот случилось.

О. ЖУРАВЛЕВА: Вот к этому же вопросу о промывке мозгов. А 25-й кадр на ТВ может иметь место, спрашивает Георгий.

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, я думаю, что это все делается предыдущими 24, зачем еще 25-й какой-то вклеивать?

О. ЖУРАВЛЕВА: О каких продвинутых людях вы говорите, спрашивает Олег, это, проще говоря, западники, которые дальше хотят разваливать Россию. С 90-х гг. Чубайс, Гайдар, Ельцин разваливали Россию и отдавали Западу. Надо восстанавливаться, и срочно. Вот.

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, я сейчас вообще не о политических убеждениях говорил и не той или иной политике тех или иных людей в те или иные десятилетия. Я сейчас просто про то, что есть 20 примерно процентов населения в основных индустриальных центрах, которые информацию получают из Интернета. Они не смотрят новости.

О. ЖУРАВЛЕВА: Но вы же говорите об общем ироничном тоне.

Л. ПАРФЕНОВ: И вот общий ироничный тон этого Интернета так расходится с тоном государственных СМИ, что совершенно очевидно, что тот тон государственных СМИ, серьезный, державный и прочее, эта аудитория просто не принимает на уровне саунда, даже не на уровне информации. Про информацию уже я не говорю. Я только сейчас про это. А так, сейчас спорить про тяжелое наследие ельцинско-чубайсовско-гайдаровских времен – это не наша скромная задача.

О. ЖУРАВЛЕВА: И теперь на сладкое о хорошем. Кроме того, что много всяких сообщений, люди рады вас слышать, хотят вас видеть, читают ваш журнал и т.д., слушаю вас и наслаждаюсь русским языком, а есть ли у вас книги, если да, то как они называются? Есть у вас книги, пишете ли вы стихи?

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, как это было, не писал стихов и не пишу, ими я как воздухом дышу. Нет, не пишу.

О. ЖУРАВЛЕВА: Зато читаете.

Л. ПАРФЕНОВ: А книгу собираюсь делать, да, потому что собираюсь делать в виде книги «Намедни 61-99», давно собирался, но вроде сейчас будет время и возможности это сделать в виде таких четырех, наверное, томов, где много иллюстраций, но и тексты. Тексты – это надо полностью перерабатывать, потому что те тексты были эфирными, это надо писать заново.

О. ЖУРАВЛЕВА: Т.е. это не будет просто расшифровка телепрограмм?

Л. ПАРФЕНОВ: Нет, это будет попытка свести феноменологию советского опыта, разнести по годам, как-то так, чтобы в этой инвентаризации количество переходило в качество. Т.е. это читаешь, просматриваешь, понимаешь.

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы считаете, это нужная книга?

Л. ПАРФЕНОВ: Она многое объясняет и в сегодняшнем времени тоже, потому что, так или иначе, из этих стандартов, преодолевая их или продолжая их, сопротивляясь им и т.д., нынешняя эпоха тоже сделана из них. Она в очень значительной степени на этом основана.

О. ЖУРАВЛЕВА: Т.е. история и современность – это то, что всегда нужно как-то, одно без другого не бывает?

Л. ПАРФЕНОВ: История – это вообще по определению Ключевского, то, что еще не прошло. Это то, что не стало совсем, понимаете, мы не рассматриваем предшественниками своими, не знаю, пещерные рисунки Карелии, мы рассматриваем истории все-таки, то, что по-прежнему живо для нас, то, что на нас, так или иначе, влияет. Это такое мое мнение.

О. ЖУРАВЛЕВА: О том, что на нас, так или иначе, влияет, мы сегодня говорили, к сожалению, мало, но, по-моему, хорошо, с Леонидом Парфеновым, гл. редактором журнала «Русский Newsweek». Меня зовут Ольга Журавлева, это программа «Особое мнение», всего вам доброго.